В погоне за «Босфором»

– Я ни на чем не настаиваю… Ты знаешь, что молодежи я всего только советую. Мне бы хотелось, чтобы ты передала этот совет невесте, а твой муж поговорил с женихом. Мать Ордынцева приняла католичество до того, как подарила сыну свое состояние, государь милосерден, и если он будет знать, что это имущество осчастливит сироту, он не станет его отбирать. Надежда Чернышева – почти круглая сирота: ее отец погиб, брат отправился на каторгу, а мать едет за ним следом, скоро она оттуда не возвратится, если вообще выживет в Сибири. Я хочу помочь и девушке, и молодому человеку, а там уж – им решать.

– Я все поняла, ваше императорское величество, – сдалась Кочубей, – благодарю вас за заботу о моей подопечной.

Мария Федоровна отпустила графиню и вновь вернулась к своим наблюдениям. До чего же Лотти грациозна. В мазурке ей просто нет равных! Старая императрица умилилась до слез.

«Нужно слушать старших. Только опыт поможет определить: кто друг другу подходит, а кто нет», – размышляла она. Бог даст, и устроенный нынче брак тоже окажется счастливым. Бал подходил к концу. Мария Федоровна зевнула. Теплая сентябрьская ночь уже давно вступила в свои права… Все, пора и на покой.

Глава 16

Теплая сентябрьская ночь, может, одна из последних в этом году, нежила сон Первопрестольной. Месяц серебрил стены домов за Тверской заставой. Ни в одном окне не было огня – слободской люд, далекий от пышных торжеств, давно почивал. Стук копыт ямской тройки вспорол сонную тишину: лошади вылетели с грунтовки на мостовую.

«Ну вот, скоро уже в центре будем, а там и до дома недалеко», – с надеждой прикинул Ордынцев.

Света от лунного серпа явно не хватало, и в карете сгустился мрак. Дмитрий не видел глаз Щеглова. Спит ли он? Переговорить бы…Ордынцев явно волновался. Он все больше убеждался, что капитан прав, ведь торговец гашишем, посидев несколько дней дома, все же привел их на квартиру Печерского.

Из рассказа хозяйки, расспрошенной как бы между делом вездесущим квартальным Куровым, стало известно, что нежданный гость хотел сообщить ее постояльцу о смертельной болезни матери. Причитая и охая, старушка повторила полицейскому все то, что сказала визитеру.

– Ну что, Петр Петрович, как вы думаете, поедет Гедоев в Москву? – спросил тогда Дмитрий у партнера.

– Не сомневаюсь! Думаю, завтра и отправится, – ответил Щеглов и в очередной раз оказался прав.

Уже через час они с удивлением узнали, что полунищий торговец заказал для себя на ближайшей к дому почтовой станции тройку.

– Гляди-ка, похоже, что золото в ход пошло, – удивился частный пристав и спросил Ордынского: – Как поступим?

– Ехать нужно…

Капитан призадумался, но потом решил:

– Поедем, оба злоумышленника на моем участке проживают, мне их и ловить. Возьмем с собой Курова с Фокиным.

– Как скажете, – с облегчением согласился Ордынцев. Теперь сил у них хватало даже на серьезную операцию. Если Щеглов и Афоня с помощью квартальных сосредоточатся на паре Алан – Печерский, то сам он сможет вернуться к графу Булгари. Как говорит Щеглов, не нужно замыкаться на одной версии.

Выехали они двумя тройками: квартальные, облаченные для такого дела в штатское, Афанасий Паньков и напросившийся в поездку Данила – еще затемно в первом экипаже следом за Гедоевым, а пристав и Ордынцев – часом позже. На каждой почтовой станции Дмитрий получал оставленную Афоней записочку и знал, где торговец гашишем будет менять лошадей. Час назад они остановились, не доезжая до первой из московских почтовых станций. Там, судя по догадкам Афонии, Гедоев собирался заночевать. Дмитрий и Щеглов ждали своего помощника у кареты. Паньков бесшумно вынырнул из темноты.

– Здравия желаю, – заявил он. – Заждались?

Щеглов сразу же спросил:

– Что наш подопечный?

– На ночлег устроился, комнатку снял, спрашивал про то, где здесь извозчичья биржа. Интересовался у смотрителя далеко ли до Солянки.

– Ну, что же, значит, будет искать встречи с Печерским, – довольно констатировал капитан. – Теперь и нам пошевеливаться нужно. Не проморгать бы.

Ордынцев прикинул свои ресурсы и решил:

– Мы сейчас поедем ко мне на Неглинную, а вам я сюда коляску пришлю.

– Нет, слишком заметно, – возразил Щеглов. – Двуколку нужно, да поскромнее.

– Правильно, – согласился Афоня. – Куров с Фокиным пусть за Аланом на двуколке едут, а мы с Данилой на заре возьмем извозчика и к Ивановскому монастырю подъедем, там и будем нашего подопечного ждать.

На том и порешили. Афоня вернулся в трактир при почтовой станции, а Щеглов и Дмитрий продолжили путь в экипаже.

Экипаж уже давно катил по Москве. Пытаясь понять, наконец, где они находятся, Ордынцев выглянул в окно. Громады высоких домов одна за другой выступали из тьмы. Здесь за окнами сияли люстры, а вдоль края мостовой горели масляные плошки: Москва праздновала коронацию. Ордынцев узнал дома Тверской. Тройка летела мимо особняка Белосельских-Белозерских, сюда Дмитрий приезжал по приглашению княгини Волконской.