В погоне за истиной

— Ладно уж, чего там, — махнула на него рукой Ирина. — Стены этой общаги видели и не такие масштабы разрушений казённого имущества. Столешницу я потом поменяю у Жоровны, а скатерть всё равно на ладан дышала. Как переедем, новую куплю. Зато лишний раз убедились, что с колдовством шутки плохи. А потому моё предложение — давайте ещё по стаканчику, да наружу, проветриться немного.

Глава 3

Гуляли до позднего вечера, поэтому ни о какой даче уже не могло быть и речи — пришлось вновь гостить у приятеля. И, то ли от избытка впечатлений, выпавших на тот день, от свалившейся на Голдтаун душной безветренной жары, иссушающей тело и сворачивающей набекрень мозги, сон его в ту ночь не принёс желанного отдыха. Больше часа пришлось переворачиваться с бока на бок в тщетной попытке впасть в забытье. Которое, как всегда, настигло внезапно, но вместо того, чтобы провести прямиком в утро следующего дня, вернуло на Санта-Ралаэнну.

Вновь направлялись они на второй этаж Штарндаля, пытаясь разгадать тайну портрета Анонима. Тьму, окружающую их, разгоняют лишь чадящие смоляные факелы на стенах, да ещё старинный серебряный подсвечник с тремя свечами в правой руке.

— Кто же на сей раз попал под подозрение?

— Сейчас сам увидишь, — хриплым шёпотом отзывается идущий следом Гека. — Если приглядишься.

Следуя совету, Эрик поднял подсвечник повыше. И пару секунд хватило, чтобы убедиться — на всех портретах одно и то же лицо.

Его собственное.

— Теперь ты понял, кто такой Аноним? — раздался сзади демонический хохот.

Резко обернувшись, Эрик остолбенел.

Вместо Геки перед ним стоял Дэнил.

— Подумать только, сколько лет ты скрывал своё истинное обличье под маской положительного героя, — продолжал издеваться ненавистный ирландец. — Но стоило оказаться внутри Звезды Шеорма, как сразу сползла вся фальшь добродетели. И теперь, Нейл, ты вернулся… сильнее любого из Архимагов, да вдобавок во главе целой армии. Глупо противостоять такой силище, и потому спешу примкнуть к ней, обещая служить верой и правдой во славу чёрных знамён!

И склонился в насмешливом полупоклоне.

Эрик сжал рукоять подсвечника. Пламя свечей ярко вспыхнуло, и тени, надвигавшиеся со всех сторон, сочли за благо отступить.

— Я не тот, за кого меня принимаешь. И не бывать тому, о чём мечтаешь. Штарндаль никогда не сдастся чернокнижникам — вот в чём можешь быть уверен!

— Да неужели? Тогда вглядись в собственные изображения, и увидишь, кто прав.

Не желая заработать удар в спину, он сделал шаг в сторону и, встав вполоборота, быстрым взором окинул портреты. И — о, ужас! — как будто некий безумный художник решил на примере одного-единственного индивидуума запечатлеть всю гамму человеческих пороков. Горящие алчностью глаза стяжателя, надменно поджатые губы гордеца, холодный равнодушный взор асассина, приторная улыбка льстеца, похотливо высунутый язык сластолюбца — целая галерея безобразных карикатур, даже отдалённого сходства с которыми Эрик никогда не наблюдал, глядя в зеркало.

Или не желал замечать?

Всегда нелегко глядеть на себя со стороны. Особенно тем, кто не привык в себе сомневаться.

Но сейчас он с отчётливостью осознал лишь, что не желает иметь ничего общего с отвратными харями, которые скалились, подмигивали и презрительно щурились со стен.

Минутная нерешительность чуть не оказалась роковой — пламя свечей почти погасло, и сумеречная паутина теней обступила со всех сторон. И под их покровом фигура врага принялась трансформироваться, преобразившись в гигантского, два с половиной человеческого роста, Чёрного Рыцаря.

— Приказывай, господин! — загрохотал великан, делая шаг навстречу.

Послать бы его куда подальше, чтоб с глаз долой. Но вдруг возникнет искушение призвать вновь? Да и зачем отказываться от слуги, за которым как за каменной стеной, одним своим видом способным обратить в бегство даже признанных храбрецов…

Но нет, нельзя поддаваться соблазну, именно им и завлекаются слабые души, одёрнул кто-то внутри. И в сознании тут же вспыхнули недавние слова Лайты — ты сильный, но пока не осознал этого.

И тогда, на миг преисполнившись решимости, Эрик изо всех сил метнул в Рыцаря подсвечник.

Как в пороховую бочку — мгновенно вспыхнув, исполин с оглушительным грохотом взорвался. Стена пламени взметнулась на месте, где он только что находился, отрезав спасительный путь к лестнице. Осколки доспехов, разлетевшись по всему коридору, подожги ковёр и портреты; обугливаясь, холсты недовольно шипели и стонали, словно жалуясь на судьбу. Огонь подступал всё ближе, Эрик задыхался в едком дыму, едва успевая уворачиваться от падавших с потолка увесистых кусков штукатурки. Неужели землетрясение, мелькнула мысль, его надо немедленно остановить, пока не рухнул весь замок. Поздно — громадная плита, оказавшаяся почему-то холодной как лёд, взорвала сознание, на мгновение погрузив его в небытие.

Открыв глаза, Эрик увидел тревожное лицо склонившегося над ним приятеля, поспешно отдёрнувшего руку.

— Это я лоб пощупал, — тут же объяснился Гека. — У тебя температура, весь горишь!

— Дурной сон приснился. Ничего страшного.