В погоне за мечтой

Майк заговорил о другом, расспрашивая ее о жизни в Лос-Анджелесе, о том, как она стала агентом, почему выбрала эту профессию, и сочувственно выслушал рассказ Эллин об отце, который так и не простил ее за то, что она покинула родные края. Они поговорили о кино и театре, о книгах и музыке, политике и истории; потом Майк поведал Эллин о своей семье, рассмешив ее рассказами о сумасбродствах Клоды и ее попытках женить его.

Принесли кофе. Эллин не хотелось расставаться с Майком, но она понимала, что настала пора уезжать. Она слишком много выпила, и легкость, с которой Майк заставлял ее смеяться, подчиняя своему обаянию, создавала у Эллин ощущение уязвимости, с которым ей было все труднее справляться.

Эллин пригубила кофе и, следя за тем, как Майк разворачивает для нее шоколадку, подумала, догадывается ли он, как ей хочется заняться с ним любовью. Казалось, все ее тело оживало только от одного предвкушения его прикосновений, а стоило Эллин представить, как он закрывает глаза, целуя ее, как твердеет его плоть под ее пальцами, она поняла, что почти готова броситься ему в объятия. Она чувствовала, что по первому зову Майка поедет к нему домой, потому что одно прикосновение его пальцев к ее губам, в которые он вложил шоколадку, один лишь взгляд, которым Майк следил за тем, как она ест, возбуждали Эллин до такой степени, что ей не хватило бы воли отказаться.

Майк взглянул ей в глаза, их руки, лежавшие на столе, соприкоснулись. Казалось, между ними протянулась раскаленная нить, и Эллин охватило вожделение, граничащее с физической болью. Ее губы приоткрылись, грудь при каждом вдохе высоко вздымалась. Майк крепче сжал пальцы, и ресницы Эллин затрепетали. Она была не в силах дольше терпеть эту пытку.

– Посмотрите на меня, – прошептал Майк.

Эллин послушно подняла глаза.

– Больше всего мне хочется сейчас же затащить вас в постель, – сказал Майк. – Но я не могу…

– Все в порядке, – торопливо перебила Эллин, вырвав руку. – Вам нет нужды извиняться. И вообще мне пора. Не хочу показаться невежливой, но уже поздно, и… Спасибо вам за чудесный вечер. Надеюсь… – Она на ощупь отыскала сумочку и рывком вскочила на ноги, так и не закончив фразу.

– Эллин, послушайте меня, – сказал Майк.

– Извините, – отозвалась Эллин, понимая, что ведет себя глупо, но не в силах остановиться. – Мне действительно пора ехать. Еще раз спасибо. – И, не дав Майку вставить хотя бы слово, она почти бегом устремилась к выходу.

И только очутившись в вестибюле, Эллин вспомнила, что собиралась оплатить счет. Она издала громкий стон, сообразив, что уже достаточно отличилась, чтобы возвращаться и навлекать на себя еще больший позор. Поэтому она торопливо вышла из здания и ступила во тьму.

Оказавшись на мрачной, продуваемой ветрами улице, Эллин почувствовала, как ею овладевает отчаяние. Ей еще не доводилось испытывать столь острого вожделения, и это пугало ее. После истории с Клеем она должна была испытывать скорее отвращение к сексу, чем такое неодолимое влечение к мужчине. По-видимому, у нее что-то с головой; казалось, унижение и угроза разоблачения лишь возбуждают ее, и именно потому она совершала поступки, к которым ее подталкивали Фаргон и Маккан, каждый по-своему.

Увидев такси, вынырнувшее из-за угла, Эллин дождалась, пока из машины вылезут пассажиры, потом пересекла улицу и забралась в салон. Захлопнув дверцу, она оглянулась. К разочарованию Эллин, никто и не подумал выйти из ресторана, чтобы остановить ее.

Расплатившись по счету, Майк покинул ресторан и отправился в контору. Он поднимался в лифте, чувствуя, как с каждой минутой у него портится настроение, а лицо превращается в хмурую маску. Да, он мог выбежать вслед за Эллин, наверное, ему следовало так поступить, но чего бы он этим достиг? Убедился бы, что способен уложить Эллин в постель, несколько раз улыбнувшись в подходящий момент и бросив ей пару взглядов, которыми привык кружить женщинам головы? Он проделывал это тысячу раз и с самого начала видел, что никаких затруднений не предвидится. Нет, он не собирался заводить с Эллин интрижку, просто хотел узнать, как далеко она готова зайти, только бы заставить его принять предложение Фаргона. Беда лишь в том, что Майк очень быстро забыл о Фаргоне и думал только об Эллин и о себе. Точнее говоря, об Эллин и о том, что она возбуждает его куда больше, чем он ожидал.