В погоне за миражом

В долгих пеших переходах есть нечто завораживающее, тело само вырабатывает нужный ритм, который полностью освобождает разум от всяких мыслей. Хелен и Ивэн шли по тропе, держась по возможности в тени деревьев, однако довольно часто им приходилось пересекать голые склоны холмов или обширные пустоши. Ноги покрылись царапинами, ныли суставы, но, превозмогая усталость, они шли и шли. Ближе к полудню Хелен с удивлением осознала, что в голове ее звучат обрывки полузабытых, очень давних разговоров. Перед глазами проплывали лица Родди, Уоллеса, Рэнкина, размытые, неясные, но узнаваемые. От абсурдности этих видений Хелен захотелось рассмеяться — резким, беспощадным, как оружие, смехом.

Коннор сошел с тропы, углубляясь в никем не хоженные дебри. Ветви деревьев хватали Хелен за волосы, оставляли длинные царапины на руках. На склоне небольшой возвышенности Ивэн остановился и сбросил на землю рюкзак. Внимательно осмотревшись, достал из него пару яблок и банку мясных консервов. Скромную трапезу запили водой из журчавшего внизу ручья. Затем между двумя деревьями был натянут гамак. Коннор помог Хелен улечься, устроился рядом, и через минуту оба провалились в сон.

Когда через несколько часов Хелен проснулась, она бдительным взором обвела заросли, но никакого движения в переплетении стеблей и стволов не заметила. Повернув голову, посмотрела на спящего Ивэна. «Какие большие у него руки, — подумала Хелен. — Как у Давида Микеланджело». Умеющие быть сильными и нежными, раскрытые ладони казались сейчас совершенно беззащитными ладошками ребенка. Таким же было и лицо, со слегка приоткрытыми губами и почти разгладившейся вертикальной складкой на лбу. Складка эта обычно сводила брови Ивэна в прямую линию: никогда он не был доволен собой, никогда не считал себя свободным от ошибок, хотя любая, пусть даже малейшая, могла стоить ему жизни.

Поцеловав Коннора в лоб, Хелен осторожно выбралась из гамака, отошла метров на двадцать, расстегнула брюки и присела, а когда через минуту уже поднималась, до слуха ее донеслась человеческая речь. Хелен тихо вернулась к гамаку. Ивэн, проснувшийся и бодрый, лежал абсолютно неподвижно и встретил ее строгим взглядом. Она поняла молчаливый приказ, застыла у дерева. Вскоре голоса растворились в пении птиц и шорохе ветра.

— Думаешь, это были люди Мальдонадо?

— Уж слишком они шумели. Скорее всего местные жители. Но их, конечно, предупредили о необходимости посматривать по сторонам. В джунглях у человека часто возникает ощущение, что он находится в полном одиночестве. Пробыв там час, он считает себя недосягаемым. Однако повсюду его подстерегают опасности: змеи, падающие с деревьев ветви, тарантулы. За ним следят тысячи глаз. Не я один знаю джунгли. Мальдонадо уже раскинул свою сеть, мобилизовал местных жителей, охотников и террористов.

Хелен напряженно вглядывалась в листву.

— Поисковые группы из психопатов, — сказала она. — Может, все-таки рискнем? Я уже не в состоянии сидеть сложа руки.

Коннор поднял руку, посмотрел на стрелки циферблата.

— Еще пять часов. Двинемся, как только опустятся сумерки.

Сколько в жизни недель он провел как сейчас, в совершенной неподвижности, в ожидании, подстерегая врага? Да, охотником быть куда проще, чем дичью.

— Представь себе, что ты дерево. Постарайся заснуть.

На джунгли опускалась ночь. Неохотно смолкли птицы, бойкие дневные зверушки уже устраивали себе гнезда в корнях, искали укромные дупла. Хелен и Ивэн выбрались из гамака, Коннор спрятал его в рюкзак, протянул Хелен флягу. Коричневатая вода отдавала какими-то химикатами: в нее пришлось опустить обеззараживающую таблетку. Сделав пару глотков, Хелен вернула флягу и впилась зубами в плитку шоколада.

— С твоим аппетитом ты смогла бы прожить здесь долгие месяцы, — с улыбкой заметил Ивэн.

— А ты? Сколько протянул бы ты?

— А я бы съел тебя. Начиная отсюда. — Он положил ладонь ей на грудь, и Хелен с трудом сдержала смех.

— Прибереги свою энергию. Тебе еще придется тащить меня на себе.

Они вышли в ночь.

— А фонарик зажечь нельзя? — спросила Хелен. — Нас же никто не увидит.

Коннор отрицательно качнул головой:

— Тренируй зрение. Почувствуй тропу, заставь себя видеть не глазами, а кожей.

Постепенно Хелен освоилась с темнотой. Возникло ощущение, что она движется в черной воде, которая тут же смыкается за ее спиной, не оставляя никаких следов.

Получасом позже они вышли из леса на совершенно открытую местность с редкими эвкалиптами, листва которых наполняла воздух терпким ароматом. Над головами засияли звезды. Шли Ивэн и Хелен молча, слыша лишь ритмичный звук собственных шагов и отдаленный лай собак. Минут через сорок перед ними раскинулось необъятное плоскогорье с высокой, колышущейся под слабым ночным ветром травой.

Очарованные бесконечным простором, Ивэн и Хелен шагали рядом, и она забывала о щемящей боли, не отпускавшей сердце с той минуты, когда пришлось оставить только что найденного отца.

— Как ты думаешь, увидим мы когда-нибудь еще раз такую луну, ты и я, вместе? — повернув голову к Ивэну, спросила Хелен.

— Где бы ты хотела ее увидеть?