В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках

Стоит отметить уязвимость кочевников (как и перегонные скотоводы средиземноморской Европы) подобным угрозам. Для городского населения любой достаточно продолжительный перерыв в поставках также означал катастрофу. Города, и особенно мегаполисы, могли выжить лишь при наличии бесперебойно функционирующей транспортной системы, способной доставлять продовольствие издалека. Владевшие многочисленными тягловыми животными кочевники и скотоводы как никто иной подходили для осуществления функций по доставке пищи городам, не стоявшим на судоходных реках. Действительно, имеет смысл утверждать, что союз городского населения и скотоводов составил основу исламского общества. На всем Ближнем Востоке кочевники сумели убедить (или принудить) горожан сотрудничать с ними в деле эксплуатации крестьянства. Составлявшие большинство общества земледельцы были совершенно беззащитны, будучи привязанными к земле как унаследованным укладом повседневной жизни,[96] так и, в отличие от горожан и кочевников, неспособностью к мобильности или к участию в рыночных процессах.

Связи между степняками и жителями цивилизованных земель переступили критическую черту в X в., предвосхитив на столетие аналогичное изменение на море. Начиная с 960 г. тюркские племена стали проникать в срединные земли ислама в количестве, сделавшим возможным захват власти в Иране и Месопотамии. Еще одно тюркское племя— печенеги— наводнило в 970-х годах Украину, отрезав русских от Византии. В тот же период, на северо-западной границе Китая сложилось несколько достаточно сильных государств, например, империя киданей в 907 — 1125 гг.

Эти политические события отражали тот факт, что, исключая печенегов, эффективность организации кочевников в Китае и на Ближнем Востоке в X в. превзошла прежние племенные рамки, что в определенной степени было обусловлено усовершенствованным вооружением. Так, торговля с цивилизованными соседями и поставки в достаточном количестве сделали металлический доспех и шлем стандартной экипировкой киданьского войска. Те же кидани научились использовать катапульты и другие осадные орудия, преодолев, таким образом, былую неспособность степной конницы брать штурмом укрепления. Однако новое вооружение было менее важным, чем новые модели общественной и военной организации — в X в. система управления и военная дисциплина, позаимствованные у цивилизованных соседей, заменили (или, по крайней мере, модернизировали) старые племенные структуры. Кидани, например, подобно ассирийцам, организовали свою армию на основе десятичной системы — десятков, сотен тысяч и т. д.

Захватившие Иран и Месопотамию турки были еще более радикальны в разрушении племенной модели, став воинами-рабами на службе у своих цивилизованных властителей (во всяком случае, до тех пор, пока не узурпировали эту власть в свою пользу)[97].

Рост военной мощи кочевников в результате взаимопроникновения с цивилизованными обществами достиг вершины в XII в. Чингисхан (правил в 1206–1227) объединил почти все народы степи в единую командную структуру. Его армия также строилась по десятичному принципу (покоренные степняки попросту отправлялись в войска начинать службу рядовыми), а карьерный рост зависел от успеха в бою. Когда эта могучая армия вторглась в цивилизованные земли Северного Китая и Центральной Азии, монгольские полководцы перенимали любой новый вид оружия. Так, китайская взрывчатка была использована в кампании 1241 г. в Венгрии, а превосходившие воображение китайцев осадные орудия мусульман— в кампании 1268–1273 гг. против северной сунской династии. Как уже указывалось ранее, Хубилай захватил и преобразовал океанский флот южносунских императоров для вторжения в Японию и другие земли за морем. Вместе с тем ошеломляющий успех монгольских армий в XIII в. таил в себе и рок, веками губивший степных завоевателей. Комфорт и услады цивилизации на протяжении двух-трех поколений гарнизонной жизни были более чем достаточным средством для того, чтобы напрочь извести былые выучку, слаженность и боевой дух. Этого следовало ожидать, и в полном изгнании монголов из Китая в 1371 г. нет ничего удивительного. В западной Азии и Руси монголы не были изгнаны — в конце XIII в., когда сюзеренитет Великого хана в Пекине утратил даже ритуальное значение, их просто поглотили численно превосходящие тюркоязычные племена.