В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI-XX веках

Поскольку городов было сравнительно мало, а «копий» — много, то и условия при переговорах были явно в пользу работодателей. Эволюция может быть рассмотрена как развитие от первоначального свободного рынка (где шантаж и грабеж определяли затраты на защиту путем бесчисленных местных «рыночных» взаимодействий) к олигополии (в которой несколько крупных военачальников и градоначальников заключали и расторгали контракты) и затем к квазимонополии в рамках каждого большого процветающего государства в Италии. С другой стороны, можно утверждать, что неискренние денежные отношения постепенно уступили место более сложным связям между вооруженными людьми и их работодателями. Эти связи сочетали корпоративный дух с бюрократической субординацией, верностью командиру и государству (по крайней мере, в Венеции).

Какими бы сложными и изменчивыми ни были эти связи, конечным результатом была возросшая устойчивость в отношениях между гражданским и военным элементами общества, что позволило ведущим итальянским городам вести политику на уровне великих держав времени. Так, в 1508 г. венецианцы отразили наступление так называемой Камбрейской лиги, в которую входили папа Юлий II, император Максимилиан, короли Франции и Испании. Единственным противником, которому Венеция уступала на поле боя, были турки.

Позднее, когда итальянские города стали переходить из рук в руки в войнах между Францией и Испанией, такие обозреватели, как Макиавелли (умер в 1527 г.), стали с пренебрежением отзываться о виртуозности, с которой Венеция и Милан применили свой управленческий механизм к требованиям эпохи. В это время человеческие взаимоотношения и военные отношения в частности не могли более регулироваться на основе личных отношений в соответствии с обычаем и положением, а должны были руководствоваться надличностными рыночными отношениями. До самого недавнего времени нападки Макиавелли на наемную солдатчину могли показаться убедительными историкам XIX–XX вв., чей собственный военный опыт однозначно был на стороне идей гражданина-воина и патриотизма. Однако в наш век, когда военный профессионализм может вновь обратить граждан-воинов в пережиток эпохи, исследователи начинают принимать метод, который богатейшие города Италии применили в XIV в. и который стал стандартом для государств севернее Альп двумя веками позже[110].

Остается фактом то, что сбор налогов для оплаты солдат, которые тратили полученное жалованье и тем самым поддерживали налогоплательщиков, продемонстрировал, как коммерчески выраженное общество могло эффективно защитить себя. Внедрение административных методов контроля солдат, и все более длительные сроки службы у одного и того же нанимателя позволили этим городам уравновесить присущий рыночным отношениям фактор неустойчивости.

Иначе говоря, эффективные налогообложение и обслуживание кредитов совместно с профессиональным военным управлением поддерживали мир дома и экспортировали неопределенность рисков в область внешней политики, дипломатии и войны. Государства, запоздавшие с развитием эффективного внутреннего управления вооруженных сил (например, Генуя и Флоренция), продолжали проходить через повторяющиеся вспышки внутренних смут и насилий. Наиболее умело претворявшая нововведения в области управления вооруженными силами Венеция полностью избежала внутренних волнений, хотя с трудом защитилась от внешних угроз, спровоцированных чередой военных и дипломатических успехов республики в Италии.

«Пороховая революция» и восхождение Атлантической Европы

Итальянская государственная система (включая экономические отношения, сосредоточившие финансовые ресурсы в нескольких городах) была уязвима двумя разными, однако взаимосвязанными, процессами изменений. Первое было наиболее очевидным: политическое соперничество и дипломатические союзы не ограничивались пределами Аппенинского полуострова. Когда новообразованные на обширных территориях монархии решили вмешаться в итальянские дела, суверенитет городов-государств (даже столь искусно поддерживаемый) не мог продержаться долго. Первым сигналом стало вторжение мощных экспедиционных армий — турецкой в 1480 г. и французской в 1494 г. Хотя обе вскоре отступили, неспособность политически раздробленной Италии устоять перед массивным вторжением стала очевидной всем. В XVI в. полуостров стал ареной борьбы иностранных держав за обладание передовыми итальянскими технологиями и богатством.

Второй источник нестабильности был технологическим. Коммерциализация военной службы зависела от коммерциализации оружейной промышленности и в то же время поддерживала ее. В конце концов, солдат без оружия было малоценен, тогда как вооруженный человек мог предложить свои услуги по цене, соответствующей стоимости своего оружия и умению обращаться с ним. Легкий и открытый доступ к оружию, таким образом, становился sine qua non наемной войны.