В погоне за наследницей

— Еще одно подобное движение — и я засуну тебе в рот вторую тряпку. И на этот раз не такую чистую.

«Вряд ли такие бывают», — со злостью подумала Каролина. Ей не хотелось даже думать о том, где находился кляп до того, как попал к ней в рот.

Потом он пустил лошадь в галоп, и Каролина с облегчением поняла, что они направляются не в сторону Пруитт-Холла Если бы у нее не были связаны руки, она бы от радости захлопала в ладоши. Самой ей не удалось бы так быстро покинуть пределы имения. Этот мужчина принимает ее за кого-то другого — за преступницу-испанку, если быть точной, — но она все объяснит ему, когда они окажутся вдалеке отсюда. А пока нужно сидеть спокойно, не мешая ему гнать лошадь во весь опор.

* * *

Полчаса спустя они уже были в Дороете, где не в меру подозрительный Блейк Рейвенскрофт спрыгнул с коня перед небольшим особняком Сикрест-Мэнор, располагавшимся неподалеку от Борнмута. «Карлотта де Леон», столь строптивая в лесу, за всю дорогу до побережья не оказала ни малейшего сопротивления. Она больше не толкала его и не делала попытки убежать. Она сидела так тихо, что благородство настоящего джентльмена, заявлявшее о себе довольно часто, искушало его вынуть кляп.

Но он подавил в себе этот порыв. Маркиз Ривердейл, его ближайший друг и неизменный помощник во многих операциях, которые поручало ему военное министерство, уже имел дело с мисс де Леон и сказал, что она лжива и вероломна. Нельзя развязывать ей руки и вынимать изо рта кляп, пока она не окажется за надежным засовом.

Блейк снял девушку с лошади и, крепко придерживая за локоть, повел к крыльцу. Он держал в доме всего трех слуг, верных и преданных, которые привыкли к странным визитерам посреди ночи.

— Вверх по лестнице, — приказал он, когда они шли через холл.

Каролина радостно кивнула и ускорила шаг. Они с Блейком поднялись на верхний этаж, и он завел ее в маленькую, но уютно обставленную спальню.

— Чтобы у вас не возникло мысли о побеге, — произнес он, позвякивая ключами, — я запру дверь на два замка.

Она посмотрела на дверную ручку и вздохнула.

— Имейте в виду, — добавил он, — до земли пятьдесят футов. Поэтому я не советую вам лезть через окно.

Она пожала плечами, давая понять, что ни на мгновение не рассматривала окно как способ возможного побега.

Блейк нахмурился, несколько разозленный ее смирением, и прикрепил веревку, которой были связаны руки Каролины, к спинке кровати.

— Не хочу, чтобы вы попытались что-то предпринять, пока я занят.

Каролина улыбнулась ему, что было настоящим подвигом, учитывая, что у нее во рту торчал мерзкий кляп.

— Черт! — Блейк был явно смущен и злился на себя за это. Удостоверившись, что крепко привязал девушку к кровати, он тщательно осмотрел комнату и убедился, что поблизости нет предметов, которые она смогла бы использовать в качестве оружия. Блейк слышал, что Карлотта де Леон — весьма изобретательная особа, и не хотел, чтобы о нем говорили как о дураке, недооценившем ее. Из предосторожности он положил в карман гусиное перо и пресс-папье и вынес из комнаты стул.

Когда он вернулся, она с интересом посмотрела на него.

— Если устанете стоять, — сухо сказал он, — можете сидеть на постели.

Каролина радостно кивнула и села. Правда, у нее не было выбора, потому что он привязал ее к спинке кровати.

— Не старайтесь разжалобить меня своим послушанием, — предупредил он. — Я все о вас знаю.

Она пожала плечами.

Блейк с отвращением хмыкнул и повернулся к ней спиной. Закончив осмотр комнаты и придя к заключению, что она вполне может служить тюремной камерой, он повернулся к Каролине и подбоченился.

— Если у вас при себе есть еще какое-нибудь оружие, то лучше отдайте сразу, потому что я собираюсь вас обыскать.

Она в ужасе отпрянула, и Блейк обрадовался, что наконец ему удалось испугать ее. Или она по-настоящему хорошая актриса.

— Так у вас есть оружие? Уверяю, что я стану гораздо менее обходителен, если обнаружу, что вы пытаетесь что-то от меня спрятать.

Она неистово замотала головой и отодвинулась от него, насколько позволяла веревка.

— Я не собираюсь получать от этого удовольствие, — проворчал он, но очень трудно было не чувствовать себя разбойником с большой дороги, когда она крепко зажмурилась от страха и покорно встала. Он знал, что женщины могут быть так же коварны и опасны, как и мужчины, — семь лет службы в военном министерстве убедили его в этой непреложной истине, — но раньше ему никогда не приходилось выполнять подобную работу. Его воспитание требовало, чтобы он с любой женщиной обращался как с леди, и необходимость обыскать ее глубоко задевала Блейка.