Читаем В погоне за призраком полностью

- Извините за беспокойство, - учтиво обратился Ершов к старику.-Жанбаев предлагает мне приехать к нему на Белое озеро. Пожалуй, так я и сделаю.

С этими словами он попрощался с Джандербековым и направился к выходу. Габдулла проводил его до калитки и попросил передать Жанбаеву привет.

Выйдя из дома Джандербекова, Ершов некоторое время шел к станции, но затем, убедившись, что за ним никто не следит, направился к центру города. Отыскав областное управление госбезопасности, он зашел к подполковнику Ибрагимову, который был уже уведомлен о его миссии генералом Саблиным.

- Чем могу быть полезен, товарищ майор? - осведомился Ибрагимов, крепко пожав руку Ершову.

- Что вам известно о Жанбаеве, поселившемся у Джандербекова? - спросил Ершов, пристально всматриваясь в добродушное лицо Ибрагимова.

Внешность подполковника никак не соответствовала отзывам о нем, как об очень энергичном и волевом начальнике.

- Известно нам пока только то, что Жанбаев проживает по временной прописке и числится членом археологической экспедиции Казахской Академии наук, ответил Ибрагимов на вопрос Ершова. - Мы интересовались списками этой экспедиции. В них имеется и фамилия Жанбаева. Хотели навести о нем более подробные справки, но получили указание из Москвы - пока оставить его в покое.

- Дайте мне, пожалуйста, бумаги и разрешите расшифровать тут у вас одну записку, - попросил Ершов, доставая письмо Жанбаева.

Усевшись за стол Ибрагимова, он довольно быстро расшифровал тайнопись Жанбаева и получил следующий текст:

"Место явки меняется. Новый адрес: Перевальск, Октябрьская, пятьдесят три. Спросите Аскара Джандербекова - это сын Габдуллы!"

Ершов дал прочесть Ибрагимову полученный текст и поинтересовался, какое расстояние от Перевальска до Белого озера.

- Такое же почти, как из Аксакальска. Там даже есть какая-то база этой археологической экспедиции.

- Придется туда поехать,-решил Ершов.-А вы установите тут наблюдение за домом Джандербекова Габдулла производит впечатление человека очень осторожного - не спугните его.

Простившись с Ибрагимовым, Ершов поспешил на станцию. В зале для отдыха транзитных пассажиров с нетерпением ожидал его Малиновкин. Он сидел на своем чемодане и, делая вид, что сосредоточенно читает газету внимательно наблюдал за всеми входившими в помещение.

Заметив майора Ершова, он зевнул и не спеша стал складывать газету. Потом поднялся и с равнодушным видом медленно направился к выходу. Майор Ершов задержался немного в дверях и, когда Малиновкин поравнялся с ним, шепнул ему чуть слышно:

- Возьмите два билета до Перевальска на вечерний поезд. Буду ждать вас в вокзальном ресторане.

Первое задание Жанбаева

На станцию Перевальскую Ершов с Малиновкиным прибыли ранним утром. И станция, и примыкающий к ней небольшой районный центр - Перевальск показались им какими-то уж очень запыленными, невзрачными. Зелени тут было немного; к тому же она покрылась таким толстым слоем пыли, что казалась неживой.

- Прямо можно сказать-не Сочи!..-со вздохом произнес Малиновкин, оглядываясь по сторонам. - Мне на вокзале вас ждать?

- Нет, - ответил Ершов, отыскивая глазами табличку с надписью "Камера хранения". - Вокзал тут маленький, народу немного, все на виду. Сходите в управление строительства, наведите справку о работе по вашей специальности телеграфиста. А потом возвращайтесь сюда. Полагаю, что часа через полтора два нам удастся встретиться возле камеры хранения.

- Слушаюсь.

Так как Перевальск был невелик, Ершов решил не расспрашивать никого, а самому найти нужный адрес. Для этого пришлось пересечь весь город и изрядно поплутать. Наконец Октябрьская улица была найдена. В отличие от других, на ней росли низкорослые тополя и хилые березы. Во дворах многих домов виднелись огороды и заросли эбелека-полукустарника с жесткими, заостренными листьями. Дом номер пятьдесят три оказался почти последним. Чем-то он напомнил домик Габдуллы Джандербекова в Аксакальске. Только калитка не была закрыта на запор, а во дворе не оказалось собаки. Дверь дома тоже была открытой. Ершов уже перешагнул через порог, когда навстречу ему показался средних лет коренастый мужчина с раскосыми глазами.

- Вы, наверно, Аскар Джандербеков будете? - спросил его Ершов, заметив некоторое внешнее сходство хозяина с Габдуллой Джандербековым.

- Он самый, - густым басом отозвался мужчина, пристально всматриваясь в Ершова прищуренными глазами. -А вы ко мне лично?

- Я к товарищу Жанбаеву, - ответил майор, пытаясь представить себе, в каких отношениях с Призраком может быть этот человек. - Командирован к нему из Алма-Аты... Мухтаров - моя фамилия.

- А, товарищ Мухтаров! - сразу оживился Аскар Джандербеков и приветливо протянул Ершову руку.- Ждет вас Каныш Нуртасович... Заходите, пожалуйста! Он просил меня принять вас как родного.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Гражданская война. Генеральная репетиция демократии

Гражданская РІРѕР№на в Р оссии полна парадоксов. До СЃРёС… пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря СѓР¶ о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись СЃРІРѕРё собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает РїРѕРґСЂРѕР±ного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок. Р'СЃРµ это уже сделано другими авторами. Его цель — дать ответ на вопрос, который до СЃРёС… пор волнует историков: почему обстоятельства сложились в пользу большевиков? Р

Алексей Юрьевич Щербаков

Военная документалистика и аналитика / История / Образование и наука