В погоне за призраком, или Испанское наследство

Когда отряд прошагал мимо и исчез за поворотом дороги, Уильям мысленно возблагодарил Господа и заодно с ним Кроуфорда. Сам Уильям уже начисто выбросил из головы, что сказал хозяин постоялого двора Черному Биллу, а вот Кроуфорд, выходит, не забыл, и только благодаря ему они не попались сейчас в лапы рыскающих по всем окрестностям людям губернатора. Поразмыслив об этом, дальше они пошли уже не слишком обижаясь на судьбу и стараясь быть как можно осторожнее.

* * *

– Ну что ж, Уильям, на Тортуте наши дела закончены. Я приказал На-Чан-Чели под присмотром Потрошителя перебраться на катер, где нас будут ждать доктор Амбулен и Джон Ивлин. Оружие и порох уже в трюме, а остальное купим на Эспаньоле.

– А куда мы сейчас?

– Я бы хотел напоследок своими глазами взглянуть на наших преследователей. Кое-кто подсказал мне, что они остановились неподалеку от площади.

Разговаривая между собой, Уильям и Кроуфорд со своей собачкой в кармане вышли к городскому рынку, который по случаю воскресенья являл собой живописнейшее зрелище. То была шумная ярмарка, где на пальмовых листьях грудами были навалены свежая рыба, кожистые черепахи, гигантские туши ламантинов, огромные лангусты, связки жирных голубей, куски вяленого мяса, овощи и битая птица. Рядом, распяленные на шестах и сложенные стопками, красовались невиданного размера бычьи шкуры, прямо за которыми начинались ряды серебряной и золотой посуды и инкрустированной перламутром мебели. Неподалеку одна на другой теснились клетки со злобно орущими попугаями, скалящимися мартышками и порхающими колибри, которых индейцы ловили при помощи кусочка воска, надетого на стрелу. Сверкали на солнце парча и шелка, вперемешку с которыми прямо на деревянных столах была навалена сверкающая золотом богатая церковная утварь, где потиры мешались с дискосами, а семисвечники – с украшенными драгоценными камнями лампадами и кадилами на витых венецианских цепях.

Здесь толпились колонисты в шляпах с широкими полями, богатые плантаторы с тростями в руках, всегда готовые к поножовщине оборванные пираты, полуголые рабы с тюками на головах, чья черная кожа блестела на солнце от пота, меднолицые индейцы в хлопковых накидках с неизменными трубками за поясом, наряженные по последним европейским модам дамы и завлекательно хихикающие девицы легкого поведения, с высоко подколотыми юбками и чересчур затянутыми корсажами, грызущие на ходу вареные початки кукурузы.

Легкий бриз порой доносил сюда густую волну благоуханий из рядов, где торговали духами, розовым маслом, ванилью, мускусом и различными пряностями, следом накатывали запахи жарящейся в тавернах рыбы и вонь протухшего мяса. Куда-то в сторону уходил нескончаемый фруктовый ряд – пестрый, ароматный, разноцветный, где красовались папайя, финики, гуанабаны[91], лимоны, апельсины, кокосы, анона, плоды хлебного дерева, ананасы, гуавы[92] и еще множество других даров этой щедрой земли, которым белые люди, может быть, даже еще не успели дать своего названия.

Глядя на все это великолепие, у Харта потекли слюни, и он буквально пожирал глазами горы плодов, словно высыпавшихся сюда из рога изобилия самой Флоры.

– Знаешь, какой фрукт утоляет голод получше мяса? – спросил сэр Фрэнсис, заметив голодный взгляд Уильяма.

Он взял в руки зеленый плод яйцеобразной формы, покрытый блестящей кожурой.

– Это авокадо. Надо разрезать его пополам и, выбросив семя, налить в полчившиеся луночки немного прованского масла, посолить и поперчить. Затем размешать приправу с зеленоватой мякотью – и готово! Так едят его перуанские индейцы, только масло у них, наверное, маисовое.

– Вы издеваетесь, сэр Фрэнсис? – грустно поинтересовался Уильям. – Теперь я просто обязан купить его и съесть указанным вами способом.

– В другой раз, мой мальчик. Кстати, он очень сытен, в нем много жира.

Уильям вздохнул и, купив несколько гуав и небольшую связку бананов, сжевал их прямо на ходу.

Чтобы сократить путь, Кроуфорд взял левее и вывел Уильяма к двухэтажному каменному дому, который по здешнему обычаю был окружен пальмами и цветущим кустарником. Не имея никакого особого плана, сэр Фрэнсис собирался забраться в кусты и оттуда понаблюдать за интересующими его людьми. Остановившись на улице, чтобы оглядеться, он уже было приступил к осуществлению своих намерений, но в это время на втором этаже дома раздался какой-то шум, с треском распахнулась оконная рама, и визгливый мужской голос прокричал:

– Ну почему именно в этот моиент ты вздумала показывать характер?! Разве ты не видишь, в каком положении мы все находимся? Сейчас не время для женских капризов. Посмотри на бедного Ван Леувена! Он безвременно почил, а мы живы и обязаны выполнить то, что предначертано Господом... Где же этот проклятый экипаж?!