В погоне за счастьем

— Обещаю, — произносит успокаивающе, распахивая свою дверь. Бросая в мою сторону: — Будь собой. Расслабься и улыбайся.

***

Знакомство с его мамой нельзя назвать мягким или милым. Скорее оно прошло скупым и сдержанным. Верховцев галантно вывел меня из салона, подхватил с заднего сидения в руки букет, а уже после, разошелся в комплиментах в честь именинницы. Меня же представил по имени и фамилии, особо не впечатлившей красивую женщину. Мыслительный процесс, в припоминании чей дочерью из ей знакомых людей я могу приходится, завершился натянутой полуулыбкой. А после того, как её сын приписал к моим многочисленным заслугам (так и хочется дополнить " перед отечеством"), профессию, в которой я только постигаю азы, её губы и вовсе вытянулись в продольную линию. По мне, так лучше бы он и вовсе молчал, не усиливая в отношении меня возникшую неприязнь, но… Кажется остановить его словесный понос было уже невозможно.

Мне же оставалось лишь улыбаться. Стараясь делать это не хмурившись. Гадая про себя, какую реакцию вызовет у собравшихся знаменательное объявление сына хозяина дома. Судя по автопарку, пристроенному у забора, гостями этого особняка является далеко не простые смертные люди. Следовательно, придерживаться Димкиного совета и " быть самой собой", озвучивая пришедшие в голову мысли " в глаза", я рискую, как минимум нажить крупные неприятности. Не говоря уже о заклятых врагах, обладающих хорошей памятью, чтобы подпортить мое и без того туманное будущее…

Мое решение " всё больше молчать" не особо- то пришлось Верховцеву по вкусу. Продвигаясь по залам первого этажа, позади его матери, статно идущей, словно клин, разрезающий любые препятствия, мы с переодичностью приостанавливались для приветствия то одних, то других гостей торжества. При этом мой спутник, представлял меня, обдавая двусмысленными, подначивающими взглядами. Бесящими своей откровенностью и нахальством.

Сказать, что я ожидала нечто другого — будет не правдой. Он вел себя " привычно". Так, как хотел. Или привык. Позволяя осматривать меня со всех сторон, уделяя отдельное внимание правой руке, что всё время покоилась в его мягком, но крепком захвате. Обещание " не оставлять меня одну", пожалуй, единственное из всех, что он выполнял правдиво и скорпулезно.

У входа в столовую нас встретил знакомый ранее мужчина. Представлять его не было необходимости. Перед нами стоял тот, кого, при всем желании не перепутать с гостями. От него веяло всей глубиной смысла, который только можно вложить в расхожее понятие. Перед нами, уверенно и высокомерно стоял хозяин этого дома. Сходство двух мужчин читалось даже на расстоянии, а вблизи они и вовсе были идентичны. Принимая во внимание разницу в возрасте.

Верховцев старший притягивал к себе взгляд не менее сильно, нежели в нашу первую встречу. Вселял, не то, чтобы страх. Скорее ощущение своей силы. Уверенности. Впечатлял. Если точнее сказать. Заставлял невольно съежиться под его взглядом, и сжать пальцы сильнее в Димкином захвате, произнося тихое:

— Здравствуйте.

Взгляд его сына сейчас не менее сосредоточен и тяготен. Сказать бы, что он, приняв вызов, копирует поведение отца. Да, язык не поворачивается заявить о подобном. То, каким он предстает в этот момент, сродни оголившемуся первобытному инстинкту. Сыграть подобную стойкость и бесстрашие перед сильнейшим практически невозможно. Это должно быть внутри. Сросшиеся с кожей.

— Анжелика, — произносит мой спутник, взмахом скрепленных вместе рук, обращая внимания в мою сторону.

— Девушка из облюбленного тобой рекламного агентства, — посредственно комментирует Верховцев старший. — Мог бы и не утруждаться. У меня отличная память. На всё, — выделяет сердито, перебрасывая жёсткий взгляд с меня на сына.

— Этим мы с тобой друг на друга очень похожи, — отзывается Димка, возводя на лице свой фирменный оскал.

Созерцая его, по телу пробегают мурашки. Оказывается он не уступает отцу в умении производить впечатление. Быть может и превосходит. Порой. Используя для этого вместо классики более альтернативные, авторские методы. Это становится открытием. Не вполне приятным, если быть честной.

— Наш договор в силе? — исходит со стороны более опытного противника, в этой схватке тяжеловесов.

— Я же дал тебе слово распрощаться со своей вседозволенностью, — пожимает плечами, дополняя более весело:- Даже группу поддержки, как видишь, привёл. Держи шампанское наготове.

На губах его отца появляется подобие одобрительной улыбки. Исчезающей, при переводе взгляда на меня.

— Он не придет в восторг от твоей перетасовки, — цежу сквозь зубы, наблюдая как мужская фигура удаляется вглубь зала. Останавливаясь во главе длинного стола, рассчитанного как минимум на тридцать персон.

- Придется смириться, — отчеканивает сталью, резко сходя в подхалимский тон, перекашивая моё лицо сладостью своего тембра:- Как минимум с тем, что я без ума от тебя.