В погоне за счастьем

— Ненормальная… — протягивает тихо, приподнимая вверх мой подбородок. Опаляет дыханием линию онемевших губ, уголки которых точно застыли в верхнем положении, исказив лицо довольной улыбкой. Ладонь обессиленно сползает вниз, проходясь по идеально выбритой коже. Теплой и настолько приятной в отличае от холода кафеля на стене, к которому я оказалась приткнутой. Не размыкая глаз, обхватываю его шею руками, используя как опору, чтобы передвинуться ближе. Или же отдалиться от стены..? Меня ощутимо знобит. То резко бросает в жар, в желании скинуть с себя его руки, выступающие сейчас заслонкой между мной и стеной. Сознание то плывёт, размывая границы понимания, где и зачем я сейчас нахожусь, то становится девственно чистым, как-то странно воспринимая реальность. Отрезая прошлое и будущее. Остро ощущая происходящий момент. Настоящее, кроме которого нет ничего боле. И кажется не было. И не важно, что будет после. В памяти образуются дыры. Я не могу собрать воедино фразу, что хотела б сказать. Доходя до последнего слова, забываю о том, что звучало в её начале. Горячие пальцы проникают под тонкий слой ткани, хаотично сжимая, поглаживая, елозя по коже на спине, то вверх, то вниз по позвоночнику. Влажные, краткие прикосновения губ, ощущаются на разных участках тела, будто он никак не может определить с какого именно стоит начать. Желая охватить собой всё, не пропустив и единого миллиметра оголенной кожи. Мои слабые попытки к сопротивлению и невнятное бормотание, обрывками фраз, усиливают напор, отзываясь эхом звонкого смеха, вместо желаемого высказанного протеста. Всасывающие поцелуи на шее, становятся напористее, вызывая ощущение ноющей боли. Как никогда прежде, приятной боли. Его руки увереннее блуждают по телу, проникая под бельё, скатывающееся вниз, вместе с лямками топа. Сильные пальцы переходят на бедра, задирая до пояса тугую юбку, грозящую лопнуть по швам. Впиваются в кожу, выдавливая из меня очередную неуслышанную просьбу, растаявшую в гуле громкого дыхания:

— Прекрати… Пожалуйста…

Его губы ложатся на грудь, то грубо лаская, то прикусывая зубами соски. Вырывает из горла сдавленный стон. Рефлексивное сжатие ткани на плечах его пиджака, до хруста, в фалангах пальцев. Тяжёлая рука переходит на поясницу. Прогибая мою спину и вдавливая бедра в себя, имитируя проникновение. Губы перемещаются вверх, выжигая на шее дорожку, ведущую к лицу. Искусывает мою нижнюю губу, буквально зализывая, проникающим в рот языком, воспаленную кожу. Цепляет пальцами резинку чулков, поднимаясь вверх по внутренней поверхности бедра… Сквозь очередной грохот дверей, бьющий волной по барабанным перепонкам, повторно прошу, не в силах сама оторвать своих пальцев от его шеи:

— Прекрати…

— Димочка, тебя девушка уже который раз просит остановиться, — раздается ехидный женский голос. — И это только при мне. Отпусти, а? Или хочешь, чтоб папочке показали запись этого "добровольного изнасилования " под кайфом? Охрана уже вдоволь налюбовалась её обнаженным телом и твоим выступлением на камеру. Одень девушку и выпроводи с миром домой к маме с папой. В таком возрасте после двенадцати пора бы уже мирно спать.

— Отъ@бись, — зло бросает Верховцев, отворачивая от меня голову. Позволяя сделать несколько глубоких вдохов, примеряющих с обезображенной действительностью. Комната теперь не плывёт, но и координации движений нет вовсе. Всё словно происходит в затяжном сне. С замедленным бегом времени. Звуки вокруг ощущаются многогранно. Словно к привычному восприятию добавили ряд настроек, контролирующих глубину и частоту звука. Каждое прикосновение к коже, бьёт разрядами тока, порождая вздрагивать, напрягаясь.

— Отойди уже с сторону, — менее саркастично настаивает незнакомый женский голос, отстраняя Димку к раковинам. — Давай- ка умойся и я тебя домой отведу, пока чего хлеще не натворил. Папочка за это ни тебе, ни мне спасибо не скажет.

— Ты кто..? — роняю тихо, пытаясь сконцентрироваться на девушке, лицо которой кажется смутно знакомым.

— Добрая фея, — усмехается звучно, заставляя скривиться от раската её звонкого голоса. Неспешно поправляет на мне одежду, приговаривая спокойно:- Вот и славно. Следы чужих домоганий успешно стёрты. А теперь нашла дорожку на выход и отправилась баиньки. Два раза подряд так не подфартит. Кто-нибудь непременно поведется на твою юную, непорочную красоту и жёстко трахнет. Будет здорово, если с защитой… Проваливай, деточка, — усмехается, подталкивая меня к выходу на негнущихся от напряжения ногах. — В остальном с тобой я бессильна. Ещё надо в чувства привести твоего Ромео, чтоб мне его папашка голову не оторвал за оставление в беде наследника…