В погоне за счастьем (СИ)

— И правильно сделали, Андрей был хорошим человеком, а сбежал он из-за одной женщины. Ее обидели, и он помог ей, вот так и оказался в нашем городе, заметая следы. Искал квартиру и вышел на меня, потом мы стали жить вместе, поженились, но фамилию он взял мою, не обижайтесь, так надо было. Если захотите, то поедем к нам в город, сходим на могилу Андрея.

— Неужели это возможно, я так мечтаю об этом, посидеть, поговорить с ним. Мужа с дочкой здесь похоронила, часто хожу к ним, а вот Андрюша далеко. Наташа, поживите у меня немного, на кладбище сходим, я покажу вам самое дорогое.

— Поживем, если вы не против этого, город ваш посмотрим, и друзья у меня здесь появились. Это подруга той женщины, которой помогал Андрюша. Знаете, я с ним жила не долго, но счастливо, и он останется навсегда в моей памяти.

— Спасибо, Наташенька, я теперь спокойна. Есть, кому ухаживать за могилой сына, смотри-ка, а Дима спит, да похрапывает, устал с дороги.

— Приехали мы еще вчера ночью, у Нининого приятеля ночевали, но дорога сказала о себе, двенадцать часов ехали.

— Садись за стол, чай закипел, я бы уехала к бабе Фросе, но надолго не могу. Кто за могилами ухаживать будет. Но погостить съезжу, как она там, знает, что Андрюша погиб.

— Знает, я им с Олей письмо отсылала, она после этого сильно заболела, такой стресс у нее был.

— Наташа, кроме вас и бабы Фроси у меня никого нет, вы моя оставшаяся семья, не забывайте, приезжайте ко мне.

— Анна Федоровна, я боялась, что вы не примите меня, значит, будем родниться, — она обняла ее и прижала к себе.

Федор ехал на кордон к своему другу Михайловичу, другого имени у него не было. Все привыкли так уважительно звать его. Они вместе призывались в армию, вместе попали в Чечню, но служили в разных частях. Федора демобилизовали по контузии, а Михайловича по ранению. Сколько его не расспрашивал Федор, он так и не рассказал, что тогда там случилось, в его последнем бою. Видимо, тяжело было вспоминать. Федору повезло, его даже не зацепило, хотя и пришлось побывать в больших передрягах. А вот Михайлович пришел весь израненный, и на лице у него большой шрам, отчего оно принимает суровое выражение. А вот и кордон, Федор прихватил продукты и зашагал к избе. Михайловича сейчас может и не быть, тогда он поедет искать его. Да нет, лыжи его стоят в сторонке, и печка топиться, значит, дома.

— Михайлович, ты где, я приехал, встречай гостя, — он увидел его лежащего на кровати, — что случилось, почему ты лежишь?

— Простуда проклятая, свалила меня, сил только и хватило печку затопить, а то еще хуже было.

— Слава, нужно было позвонить по рации, я бы раньше приехал, давай температуру померяем, да ты горишь весь.

— Федя, иди в лес, покорми животных, голодно им сейчас, снегу много навалило.

— Нет, пока я не разберусь с тобой никуда не пойду. Я как знал, малиновое варенье прихватил, сейчас тебя горячим чайком попою, и таблетки дам.

После всех этих процедур Михайлович расслабился и задремал, Федор пошел по делянкам, раздавая корм, пересчитал животных и к вечеру вернулся на кордон. В доме было темно, Федор подошел к Михайловичу, он был весь мокрый, но еще спал. Сон лучшее лекарство от простуды, он сварил суп с тушенкой и концентратами.

— Встать сможешь, я сейчас тебя кормить буду, и лекарство принимать пора.

— Ослаб я, когда домой думаешь?

— Пока тебя на ноги не поставлю, сколько раз я тебе говорил, заводи жену, все не так одиноко будет.

— Кто бы говорил, а сам, почему бобылем живешь и парнишке мать нужна. Кстати, как он там, я по нему уже соскучился, когда зима закончится?

— Потерпи еще два месяца, и таять все начнет, работы у нас еще больше прибавится. Как тут браконьеры, не балуют, у Степана, соседа твоего, недавно лосей постреляли и уехали на вездеходе. Простым людям такая машина не доступна, это из начальства кто-то. Иногда предупреждают, поохотимся мол, а в этот раз нагло так, без всякого предупреждения. И мы к ним так же относиться будем, привлекать за незаконный отстрел.

— У меня пока тихо, всех своих питомцев я знаю, они у меня на учете. Там одна лосиха родила и несколько дней не подходила к пище, сегодня ты их не видел.

— Как же, я там, на бумаге все написал и порадовался за мамашу и малыша, так и облизывает его.