В погоне за тайной века

«Мы, жители других стран, привыкли к тому, что листья поднимающихся ввысь деревьев и растений, колеблясь, делают для нас заметными легкие движения воздуха, но этих низкорослых растеньиц Крайнего Севера не достигают слабые дуновения ветра. Растения эти кажутся как будто нарисованными. Впечатление усугубляется еще тем, что их не посещают для удовлетворения своих небольших потребностей насекомые. Правда, в солнечные дни на пригретых местах около уступов скал можно заметить шмеля, все же и он еще жужжит, как у нас в сырые дни. Немного чаще встречаются мухи и комары. Однако и они так редки, так тихи, вялы, что их надо искать, чтобы заметить. И не вспомню, чтобы кто-нибудь из нас на Новой Земле пожаловался на укол комара, так что в конце концов начинаешь мечтать о лапландских комарах, только бы испытать ощущение жизни в природе…».

Несколько дней ученые занимались изучением окрестностей, прилегающих к западному входу в Маточкин Шар. Они собирали растения, осматривали птичьи базары, ловили леммингов, вскрывали моржей и нерп, добытых промышленниками, стреляли гагар, куликов, чаек. Путешественники побывали в горах, видели ледники, сползающие к морю огромными белыми языками, бродили среди валунов в речных долинах, пополняя свои ботанические, зоологические и геологические коллекции.

Когда промышленники в поисках морского зверя направились проливом Маточкин Шар в Карское море, Бэр вышел вместе с ними. Ученые плыли на отдельном карбасе. В Переузье встретились льды, но они ненадолго задержали путешественников. На третий день плавания, 1 августа, они достигли Карского моря.

В первый же день пребывания на карской стороне разыгрался шторм. Хлынул проливной дождь. Волны словно скорлупкой играли баркасом. Якоря держали скверно. Пришлось искать убежище на берегу. Но и на твердой земле едва ли было уютнее, чем в море. У Бэра и его спутников не оказалось ни палатки, ни продовольствия. Ливень и неистовый ветер не давали развести костер и просушить мокрое платье. Много часов, продрогшие и голодные, они пролежали на суровом берегу Карского моря, пока их не нашел один из промышленников.[347]

Зоологические и ботанические сборы на карской стороне оказались более чем скромными, поэтому Бэр решил вернуться на западное побережье Новой Земли и заняться исследованием ее Южного острова. 3 августа суда покинули Маточкин Шар. В первую очередь обследовали губу Безымянную, где промышленники находили куски каменного угля. Бэр выяснил, что встречающиеся здесь куски угля принесены океаном из других мест.

6 августа путешественники высадились на юго-западном побережье Новой Земли, в устье реки Нехватовой. Как только Бэр ступил на берег, его охватило чувство одиночества.

«В таком ощущении нет ничего устрашающего, — вспоминал ученый. — В нем есть скорее что-то торжественное и возвышенное. У меня при этом всплыло представление, которого я не мог подавить, как будто бы я присутствую при первых актах творения и что зарождение жизни еще последует за этими днями.

Правда, кое-где на Новой Земле можно заметить движущееся животное. Даже в некотором отдалении от берега иногда реет в воздухе большая чайка или быстро промелькнет по земле лемминг. Но эти явления недостаточны для оживления ландшафта. При тихой погоде здесь не слышно звуков, не заметно движения. Полная тишина царит в природе и при углублении вашем внутрь страны, после того как рассеиваются вспугнутые вами тучи гусей, ждущих на берегу своей линьки. Молчат все и без того немногочисленные на Новой Земле птицы, беззвучны еще более редкие насекомые. Полярная лисица дает о себе знать только ночью. Это совершенное отсутствие звуков, характерное особенно для ясных дней, напоминает гробовую тишину, и тогда появляющиеся из-под земли, скользящие по прямой линии и быстро снова исчезающие лемминги кажутся привидениями».