В погоне за тайной века

Сойдя на берег, Бэр с присущей ему деловитостью приступает к обследованию южной части Новой Земли. Ученые по реке Нехватовой отправляются в глубь острова. Несколько дней они уделяют изучению соленых озер, соединенных между собой руслом Нехватовой. Кровом им служит избушка промышленников. Коллекции пополняются экземплярами гольца, желтых лютиков, розовых камнеломок, фиолетовых колокольчиков, бело-розовой гречихи, полыни. Натуралист Леман заносит в дневник первые сведения о геологическом строении окрестностей Костина Шара.

Работе Бэра на Новой Земле мешали штормы. Девять дней ураган продержал путешественников на судах. Ветер был так стремителен, его порывы достигали такой необыкновенной силы, что невозможно было держаться на ногах. Пришлось по случаю непогоды заняться приведением в порядок гербария и зоологических коллекций. Пережидая шторм в маленькой каюте, Бэр неоднократно задумывался над тем, что должны были пережить и перечувствовать русские моряки, которые ради того, чтобы нанести на карту неведомые еще берега, оставались в Арктике на долгие зимние месяцы.

«Чтобы представить себе опасности Новой Земли, — писал ученый, — не нужно упоминать ни о замерзании голландцев, ни о гибели Вуда, достаточно рассмотреть путешествия, совершенные прежде нас офицерами русского флота на Новую Землю».

Как только буря улеглась, путешественники оставили устье реки Нехватовой и занялись драгированием в Костином Шаре. Уловы оказались чрезвычайно богатыми. Сеть принесла многочисленные экземпляры медуз, морских ежей и звезд, различных рачков, полипов и других морских животных.

Между тем полярная осень вступала в свои права. Все чаще штормило. В тихие дни, как правило, держался туман, мешая не только плаванию, но и научным исследованиям. Начались заморозки. Пожухли голубые незабудки. Забагрянились листья полярных ив. Снег толстым покрывалом лег на берега. О ботанических сборах нечего было и думать. По вечерам небо расцвечивалось сполохами полярных сияний.

Бэр решил возвращаться на Большую землю. 31 августа 1837 года экспедиция покинула Костин Шар, и на двенадцатый день плавания ученые и моряки увидели очертания гостеприимного Архангельска.

Экспедиция Бэра была первой научной экспедицией на берегах Новой Земли. Это, разумеется, не означает, что предыдущие путешествия не имели научного значения. Известные плавания Размыслова и Лудлова — Поспелова, Лазарева и Литке принесли богатые дары науке. Исключительно важное значение для развития научных представлений о природе Арктики имели две новоземельские экспедиции Пахтусова, доставившие первые сведения о круглогодичном метеорологическом режиме этой арктической области. Собранные Пахтусовым данные, по признанию современников, явились сокровищем для климатологов. Однако ни Пахтусов, ни его предшественники, будучи по образованию морскими офицерами, не могли так всесторонне и глубоко проанализировать явления природы, как это мог сделать ученый Бэр — естественник, обладающий огромной эрудицией и исключительной одаренностью. Именно Бэр первым обобщил материалы метеорологических наблюдений Пахтусова и заложил основы климатологии Новой Земли.

Экспедиция Бэра на Новую Землю явилась результатом развития новых тенденций в естественных науках и прежде всего в области географии. В первые десятилетия XIX века в экспедициях русских моряков все чаще и чаще принимают участие ученые-естественники. То были признаки новой эпохи в изучении полярных стран, начало которой положило всемирно известное путешествие Отто Коцебу для отыскания Северо-Западного прохода с участием ученых Эшшольца и Шамиссо. Экспедиция Бэра была важным шагом в исследовании Арктики. За шесть недель Бэру удалось собрать и исследовать 135 видов растений из 160 известных к настоящему времени. Ученый одновременно дал описание млекопитающих, птиц, рыб и низших животных, обитающих в водах и на берегах Новой Земли.

Академия наук выразила Бэру «усердную признательность за столь успешное выполнение возложенного на него важного и многотрудного поручения». Непременный секретарь Академии П. Н. Фусс писал начальнику морского штаба Меньшикову о «глубокой признательности Академии за прикомандирование к экспедиции столь опытного офицера, каков прапорщик корпуса флотских штурманов Циволька, коего знанию дела, знакомству с тамошним краем, неутомимому усердию и любви к наукам экспедиция наиболее обязана своим успехом».[348]

А. К. Циволька.

Заслуги Цивольки были отмечены выдачей ему в качестве награды годового оклада жалования и производством в следующий офицерский чин.

Закончив изучение привезенных сборов, Бэр снова рвется на север.