В погоне за Тайной

Бэй ехал подготовленным. Он изучил тему в интернете. К счастью, всемирные мозги не знали лимитов, и можно было найти записи тренировок, познакомиться с основными движениями, которыми пользовались приверженцы паркура. Даже почитать о философии и идеях. И чем больше он углублялся, тем сильнее становилась уверенность, что он не ошибся с выбором места для засады. Злой Мыш верил, что его ждет встреча с коварной кошкой.

Движения паркура напоминали танец, как во многих восточных единоборствах, берущих свое начало из наблюдений за природой. Человек был тоже частью природы, а при правильном развитии мышц и тренировках становился совершенной машиной, приспособленной к движению в разных плоскостях. Для многих приверженцев паркура город был просто бетонными джунглями. С ним не надо было бороться, не стоило видеть в нем стены и преграды, нужно было отпустить сознание, вобрать все неровности и шероховатости, изгибы громадного тела мегаполиса и, став волной, ветром, ловким животным — течь, скользить по железным руслам рек, взбираться на каменные и алюминиевые вершины, пробираться сквозь железные заросли. И роттердамские ребята почувствовали Бэя и приняли за своего, разрешив участвовать в тренировках, когда у него будет время.

О своей настоящей цели Кобейн пока не распространялся.

Неделю он одержимо тренировался. Дома с Бартом, подогнав упражнения к нуждам освоения техники основных движений паркура. С тренером по единоборствам — много времени уделяя растяжке и медитации, чтобы контролировать расшалившиеся эмоции. Приезжал через день в Роттердам к ребятами из группы.

Девушка с грацией кошки и силой львицы не покидала его сновидений, танцевала в огнях разноцветных софитов, как на фестивале, летела на байке вдоль залитых золотом созревшей пшеницы полей, укутанная в серебряные нити раскачивалась на тонкой трапеции, стояла, прислонившись к дереву, под мелким дождем. Бэй просыпался от возбуждения и в поту и встречал утро в ярости. Порой ему казалось, что он готов задушить незнакомку, лишь бы она оставила его в покое и дала ему возможность вернуться к самому себе.

Такой эмоциональный мир, насыщенный взлетами и падениями, Кобейна не устраивал. Ему хотелось обратно — к привычному спокойствию и контролируемым чувствам.

И к своей Карениной.

После Японии Волжская взяла паузу в соревнованиях и оставалась дома до Нового года, так что, сняв квартиру на окраине, чтобы не терять много времени на переезды, Бэй переехал на несколько недель в Мюнхен.

Он был искренне рад видеть Карину, хотя иногда казался сам себе чересчур радостным, словно усиливал собственные эмоции, чтобы отогнать те, что не давали ему покоя. Слишком отчаянно пытался заглушить сексом с Кариной ночные видения. Настойчиво смотрел в ее глаза цвета молочного шоколада и искал в них глубину, способную затянуть достаточно сильно, чтобы забыть притяжение другого взгляда.

И продолжал тренироваться, выматывая себя физически.

Роттердамские ребята передали его по эстафете группе паркура в Мюнхене, и транзакция прошла успешно. Уровень подготовки баварских покорителей бетонных джунглей оказался выше, но они тоже легко приняли новичка. Их подкупило его желание работать над собой и физическая подготовка. Не слишком задумываясь на тему правильности своих действий, Бэй втянул в свое новое увлечение Карину. Иначе и не могло случиться. У нее было свободное время и желание находиться рядом со своим парнем, а значит, следовать за ним на спортивные площадки и в дешевые спортивные залы, где тренировались приверженцы паркура, а потом снимать их на телефон, обзывая людьми-пауками и чокнутыми бэтманами. Бэтманы строили Чемпионке мира глазки и посвящали ей новые трюки.

Это вообще оказалась на удивление комфортная тусовка и на удивление приятное время.

Ребята были, несомненно, фанатиками, но больше романтиками, чем адреналиновыми наркоманами. Каждый из них по-своему прятался от реалий жизни и городской суеты, отвергая торжество металла, но среди них не было изгоев общества. В свободное от паркура время, ребята из группы учились или работали на вполне прозаических должностях. Как, например, гуру, тренер и основатель группы Курт Фриман, тридцатидвухлетний инженер с завода BMW.

Высокий худой мужчина с длинными волнистыми волосами, которые он носил в тугом хвосте, вполне мог бы сниматься во Властелине колец как воинствующий эльф, всего-то и нужно было удлинить ему уши. Не красавец, но с тонкими, выразительными чертами и пронзительными светло-синими глазами. Группа была его детищем, а он сам ее вдохновителем, пропагандирующим идеи свободы от мира потребительства и тотального психологического контроля с помощью средств массовой информации и Сети. Управлял он ребятами, как признанный вожак стаей.

— Свободный дух у меня в крови. И даже в фамилии, — рассказывал он Бэю после знакомства. — Фриман означает свободный человек. Мои предки бежали в Черный лес от феодальной повинности и выбирали себе опасные профессии, например, клали черепицу на крыши, за что получали деньги и право на свободу. И фамилию в придачу.