В погоне за Тайной

— Ты тоже — свободный дух, — заявил Фриман Кобейну через пару дней после внимательного наблюдения за пришельцем из Голландии. — Перекати-поле, знаешь такое степное растение? Оно нигде надолго не задерживается, прикрепляется отростками в любом месте, пока не налетит сильный ветер и не унесет его в новые дали. А вот твоя знаменитая девочка с сильными корнями. — Быстрый взгляд пронзительных, светло-синих глаз в сторону Карины. — Значит, или станет обузой или, наоборот, домом, куда захочется возвращаться.

Бэй рассмеялся,

— Я люблю дороги. И возвращаться домой.

— Поэтому ты и подходишь в группу. Наша география — мегаполис, но мы прокладываем в нем собственные тропы. Ты можешь принять участие в Рождественской трассе.

Группа Фримана сидела в кафе недалеко от спортивной площадки. День был солнечным, и тренировка прошла на улице, а не в зале. Слова Курта понеслись по ребятам волной, подхватывая удивленные и сдержанные реакции. Одну раздраженную. От Стефана, или Лиса — невысокого парнишки с вьющими светлыми волосами и веснушками вперемешку с прыщами на щеках. Была ли тому причиной неказистая внешность, но Лис быстро выходил из себя и хмурился, не получая, как ему казалось, должного внимания со стороны других ребят.

— Лис, говори, — потребовал Курт, заметив реакцию парня.

— Бэй — чужак.

— Уже нет, я принял его в группу.

— Он у нас всего неделю, и ты допускаешь его к Рождественской тропе. А я после полугода тренировок все еще не могу участвовать? Разве ты не видел, что я быстрее этого Пришельца! — парень не скрывал своего несогласия с решением Курта.

— Дело не в твоей подготовке и не в скорости, Стеф, — уверенно говорил Фриман, — в тебе слишком сильный страх, он заставит сделать ошибку.

— А он что, бесстрашный? — бросил, почти плюнул парень в сторону Бэя.

Фриман покачал головой, наградив Кобейна насмешливым взглядом.

— Нет, не бесстрашный, но паркур ему не нужен, чтобы всем доказать, что он не хуже остальных, значит, и страх сможет контролировать. Я много раз тебе говорил, покоряй вершины для себя, а не назло или ради чего-то.

После этого разговора Бэй признался Курту, что ему нужен допуск к соревнованиям в Дубае.

— Я частный детектив, — сказал он, внимательно следя за реакцией мужчины — в виде выразительно поднятой брови. — Так я смогу близко подобраться к тем, кого ищу.

— Адептов одной религии не сдают…

— Они не преступники, это личное. И не адепты, а скорее, случайно прибившиеся, как я, за новыми впечатлениями.

Вторая приподнятая бровь, взгляд в сторону Карины, весело болтавшей с кем-то из ребят.

— Личное, — с нажимом повторил Бэй, выдерживая пристальный взгляд Курта.

— После Рождественской, если пройдешь трассу, составим тебе показательное выступление. Снимать Карина будет? Для твоего личного?

Кобейн только нахмурил брови и упрямо кивнул. Ему необходимо было разобраться в самом себе, а значит, это касалось и интересов его девушки. Пусть ей лучше и не знать подробностей.

Усиленные тренировки возвращали покой в душу и заставляли сердце работать ровнее. Кобейн расслабился, словно оказался среди давно знакомых людей. Терзавшие его монстры неконтролируемых чувств тоже улеглись и мирно посапывали в дальних углах души. Но желание попасть в Дубай от этого не исчезло, а только закрепилось. Обманчивая легкость предрождественских дней давала Кобейну уверенность, что он сможет решить свою проблему раз и навсегда, не побоявшись взглянуть в ее серые с зелеными крапинками глаза.

Тем временем город нарядился к праздникам, как огромная рождественская елка. На всех углах пахло медовыми пряниками и жареными каштанами. А на крупных площадях проходили знаменитые ярмарки с глинтвейном, засахаренными орешками, горячими сосисками и красочной ерундой, которая кажется такой необходимой. И, конечно же, марципаном! Немецкий марципан был слабостью Кобейна, в остальном он прохладно относился к сладостям. Приторно-сладкий в Голландии и липко-вязкий от добавленных к миндальным орехам бобовых в Германии, он казался божественным. И его вкус принадлежал зимним вечерам, расцвеченным огнями старинным городам и рассказам Гауфа и Гофмана. Воображение Бэя бурлило, и он дарил Карине рассказы на ночь, сплетенные из собственных и чужих фантазий.

— Я люблю этот город зимой, — шептала ему на ухо Карина.

Они бродили вдоль прилавков очередной Рождественской ярмарки.

— Он словно ожившая сказка про Щелкунчика. В одной из темных подворотен прячется Мышиный король, и стоит всегда носить с собой запасной ботинок, чтобы было чем отбиваться от его острозубой армии.

Бэй смеялся, уплетая очередной кусок марципана, и предлагал носить с собой коньки для повышения убойной силы оружия.

— Сколько можно покупать игрушек? — возмутился он, увидев, что Карина направляется к прилавку с елочными украшениями.

— Ты ничего не понимаешь! Это исполнение детской мечты. Таша вон завалила весь дом книгами, потому что долгие годы страдала от книжного голода, а я собираю стеклянных зайцев, домики, балерин.