В погоне за удачей

— Послушай, перед тем, как уйдешь, хочу попросить тебя кое о чем. Присядь на минуту.

Моника с явным беспокойством ожидала новой просьбы. Возможно, она решила, что ей опять придется выдавать себя за проститутку. Тем не менее она села на один из кожаных стульев рядом с диваном.

— Какая просьба?

Пирс устроился напротив нее на диване.

— Как думаешь, в чем состоит твоя работа в «Амедео текнолоджиз»?

— Что ты хочешь сказать? Ведь сам прекрасно знаешь.

— Мне надо проверить, понимаешь ли ты это.

— Ну, я выполняю обязанности личного секретаря президента, а что?

— А то, что я должен тебе напомнить — ты являешься личным помощником, а не просто секретарем.

Моника часто заморгала и пристально взглянула на него перед тем, как ответить.

— Хорошо, Генри, но что случилось?

— Мне не нравится, когда ты обсуждаешь с Чарли Кондоном мои личные проблемы с телефоном и что я собираюсь сделать по этому поводу.

Моника выглядела ошеломленной.

— Я этого не делала, — не очень уверенно произнесла она.

— А вот он говорил мне совсем другое. И если ты ему не рассказывала, то откуда он мог все это узнать?

— Послушай, я действительно сказала ему, что тебе достался бывший номер этой проститутки, которой постоянно звонят. А получилось так потому, что, когда Чарли позвонил сюда, я не узнала сразу его голос, а он не узнал меня. А когда он спросил: «Кто это?», я огрызнулась, поскольку думала, что говорю с очередным поклонником этой Лилли.

— Хм-м, вот как.

— И я не смогла с ходу соврать. У меня это не получается, как у других людей. Ложь, социальная инженерия и как ты там это еще называешь. В общем, я вынуждена была сказать правду.

Пирс отметил, что в начале разговора Моника столь же решительно отрицала, что разболтала его секреты Чарли, но пока промолчал.

— Значит, ты рассказала ему только о том, что мне достался телефон той женщины. И это все? Ты, случайно, не поделилась с ним, как раздобыла для меня ее адрес и что я поехал к ней домой?

— Нет, об этом он не знает. Да и что здесь особенного? Ведь вы с ним, насколько я понимаю, партнеры? — Она поднялась. — Теперь можно уйти?

— Моника, подожди. — Он указал на стул, и она нехотя вернулась на место. — Особенное тут то, что длинные языки нередко топят корабли, это ты понимаешь?

Она передернула плечами и отвела взгляд. Пирс посмотрел на стопку журналов, которые она держала на коленях. На обложке одного из них он заметил портрет актера Клинта Иствуда.

— Все мои действия отражаются на успехах компании, — продолжил Пирс. — Особенно в данный момент и даже все связанное с моими личными делами. А если то, что я делаю, будет представлено в черном свете или искажено, это может серьезно сказаться на положении нашей фирмы. В данный период, Моника, «Амедео» не приносит никакой прибыли, и мы целиком зависим от инвесторов, которые кредитуют наши исследования, оплачивают аренду помещения и все прочее. И если спонсоры вдруг почувствуют шаткость нашего положения, у нас возникнут огромные проблемы. Поэтому, если сведения, касающиеся лично меня — правдивые или ложные, — попадут к дурным людям, нам придется туго.

— Я не думала, что Чарли относится к дурным людям, — угрюмо проговорила она.

— Он — нет. Чарли достаточно надежный человек, поэтому меня не особенно беспокоит, что ты ему наговорила. Но мне очень не хотелось бы, чтобы ты делилась с другими, чем я занимаюсь. Ни с кем, Моника, ни с сотрудниками, ни с посторонними.

Пирс надеялся, до Моники дошло, что он имел в виду Никол и других людей, с которыми она ежедневно общалась.

— Хорошо, обещаю. Ни одна живая душа не узнает. Но прошу тебя, не втягивай меня в свои личные дела. Мне бы не хотелось больше наблюдать за доставкой твоих вещей или заниматься чем-то еще вне должностных обязанностей.

— Прекрасно. Больше не буду тебя просить ни о чем подобном. Это была моя ошибка, и я не думал, что возникнут проблемы. Ведь ты сама согласилась поработать сверхурочно.

— Да, я могу поработать сверхурочно, но меня не устраивают все эти неожиданные сложности.

Пирс внимательно взглянул на нее.

— Моника, а ты хоть понимаешь, чем мы занимаемся в «Амедео»? Я имею в виду, тебе известно, на что нацелен наш проект?

Она передернула плечами.

— В определенной мере. Я знаю, что это связано с разработкой молекулярных компьютеров. И читала копии статей и другую информацию, которая висит на стене в лаборатории. Но эти статьи какие-то уж очень... научные, и вообще все сильно засекречено. Но я никогда не задавала лишних вопросов, а занималась своими делами.

— Сам проект несекретный, закрытыми являются лишь связанные с ним изобретения и новые разработки. А это большая разница.