В погоне за утром

Пока она произносила эти слова, я увидел, как ветер подхватил пугало в конце террасы и сорвал с него одежду. Остов из палок упал вперед с треском; но шляпа взлетела к небу, а пальто ринулось вниз на нас, словно огромный, хлопающий глазами ворон, с распростертыми руками. Меч Молл и мой взлетели вверх в одну и ту же секунду и вонзились в него; пальто вихрем взмыло вверх и улетело прочь, через край террасы, вместе с порывом ветра. Тогда члены команды собрались вокруг нас и забрали Джипа у Молл; но я продолжал крепко держать Клэр.

– По ступенькам не спускаться! – приказала Молл. – Путь, которым мы пришли, уже выслежен! Спасайтесь, все! Через тот конец террасы – и в джунгли! Бегите, спасайте свои жизни – и души!

9

Солнце было все тем же, что мы целый день ругали вчера, и тем не менее, когда оно встало, мы приободрились. Оно примчалось из-за холма, прямо как кавалерия, размахивая блестящими золотыми саблями между деревьями, чтобы поднять наш дух и отбросить преследовавшую нас темноту. Джип, Клэр и я потянулись и вздохнули, наслаждаясь теплом, как ящерицы, на длинной плите скалы. Остальные члены нашей группы разлеглись по другим теплым уголкам вокруг нас. Никто не двигался, разве что иногда с ворчанием ерзали, когда беспокоила рана, или закрывали рукой глаза, чтобы унять лихорадочное кружение за веками. После целой ночи, когда мы часами в ужасе продирались через сплетения, хлеставшие, резавшие и душившие нас прямо-таки с человеческой злобой, мы ничего больше не хотели – только лежать и не двигаться под убаюкивающий тихий рокот недальнего водопада. Мы победили, мы спаслись, мы были в безопасности и могли вернуться на корабль до наступления ночи.

И с нами была Клэр – мы нашли ее. Это казалось почти нереальным. И все же она была здесь, лежа на уступе скалы рядом со мной, совсем так, словно мы были дома и принимали солнечные ванны на крыше офиса во время второго завтрака. Мы вытащили ее оттуда, увели. Теперь она могла вернуться к своей старой повседневной жизни…

Она и я. Это вызвало у меня самые разные странные мысли. Я крепко зажмурил глаза, чтобы отогнать их. Я страстно хотел поспать, но события прошедшей ночи по-прежнему кружили и проносились в моем мозгу, и их было не унять. Этот безумный бег через джунгли, когда буря и Бог знает что еще мчались за нами по пятам, казался почти кульминацией по сравнению с тем, что произошло раньше. Но каким-то образом нам удалось продержаться вместе…

Нет, не каким-то образом. Я знал, как. Ни один из нас, даже самый храбрый, не решился бы выпустить из виду Молл или звук ее голоса, если хотели хоть как-то продержаться. Молл сплачивала нас, хотя сама была полностью выжата и потрясена, она вела нас длинным кружным путем вокруг склонов, уводя прочь от замка и смертельных троп, идущих к нему, – и дальше, вниз, вниз, к дальнему концу маленькой долины, ведущей к водопаду. Когда небо впервые чуть посерело, мы пришли в долину, и первые лучи света показали каждому из нас лицо соседа и разлитые по нему страхи и полное изнеможение, которое чувствовал он сам. Всем, кроме меня; ибо ближе всех ко мне была Клэр, чье тепло я ощущал сгибом своей руки, а на ее лице было только изумление и восторг.

Для меня это было некоторым шоком. После всего, что она пережила, один Бог знает, чего я ждал, – наверное, найти ее потрясенной, ошеломленной, ничего не соображающей развалиной. Самое лучшее, о чем я молился, – чтобы это состояние не слишком долго продлилось, чтобы я смог вернуть хоть что-то из ее прежнего, жизнерадостно-уверенного "я". И уж конечно, я никак не ожидал найти эту новую Клэр, расслабленную, все принимающую и, по всей видимости, чувствовавшую себя безоблачно счастливой в моем обществе, не требовавшую объяснений и не произнесшую ни слова о возвращении домой. Мне пришло в голову, что после дней, проведенных во мраке и ужасе, после грубого обращения, даже кровопролитие и ужасы, маниакальный бег во спасение, должно быть, означали для нее месть и пьянящую свободу. Этот отдых и покой, видимо, был для нее раем. Однако мне придется понаблюдать за ней потом, на случай, если проявится реакция.

Действительно, просто стыд. У меня и самого было ощущение, что я с ней странно расслабился, так, как никогда не бывало в офисе. Если бы все это было не столь неестественно, я бы почти предпочел, чтобы она всегда была такой, как теперь.