В погоне за утром

Я снова перекатился на бок и протянул к ней руку, но моя рука только ударилась о край утеса. Подступивший было резкий приступ тревоги тут же прошел; я вспомнил, как Клэр говорила, что как только сможет подняться, сразу спустится вниз к пруду искупаться. Несомненно, она нуждалась в этом. За несколько дней, проведенных под нежной заботой Волков – хотя она, к счастью, думала, что это был только один день, она стала оборванной и грязной, к тому же прибавилась еще и изрядная толика запекшейся крови, поскольку Клэр помогала Молл обрабатывать наши раны. Она, по-видимому, решила, что я сплю, и ушла, не потревожив меня. Ни Клэр, ни я не беспокоились, во всяком случае, не сильно; повсюду были расставлены часовые, но под этим ярким солнцем наш импровизированный лагерь все равно чувствовал себя в безопасности. Меня подняло на ноги сознание того, что я ведь тоже вонял до небес. От одной мысли об этом я зачесался. Клэр была рядом, и это возрождало цивилизованные мысли. Прохладная вода и чистая гладкая кожа – все это пронеслось у меня в мозгу. Промелькнули и другие мысли, как дразнящие рыбки, но я позволил им ускользнуть. Я был не тем человеком, чтобы пользоваться ситуацией – никоим образом. И все же…

Все же лучше было бы присматривать за некоторыми вещами. Я потянулся, лишь чуть-чуть скованно, не больше; я почувствовал только несколько уколов в затекших мышцах и полузаживших ранах, в остальном же я поразительно хорошо себя чувствовал. Джип пошевелился, когда моя тень упала на него, вздрогнул, чуть потревожив раненную руку, затем, что-то бормоча, снова погрузился в сон. Тревожить его все равно было нельзя, равно как и никого из тех, кого я мог видеть. Лагерь спал; и только часовые шевелились на своих постах в тени. Я полез вниз по каменистому склону – к водопаду.

Вокруг водопада высоко росли деревья, подлесок был более зеленым. Когда я продрался туда, мое внимание привлекли цветные пятна на густых кустах с жесткими листьями. Полоски полотна пастельного цвета, совершенно порванные и бесформенные, пропитанные влагой – это были остатки одежды Клэр, разложенные для просушки. Я заколебался; мне стало неловко, но я все еще чувствовал, как она прижималась ко мне всю эту долгую ночь, все еще видел ее, исцарапанную и задыхающуюся, с трудом тащившуюся наверх, чтобы нанести удар капитану Волков в самое уязвимое место. Я вспоминал, как она держала в узде свой рассудок, ее силу духа в течение всего этого кошмара, который я на нее нечаянно навлек, – она все же была необыкновенным человеком. Даже когда она была просто моей идеальной секретаршей, умницей, отличным работником, верной. Я чувствовал какое-то даже восхищение ею, сдержанной, но сильной, может, разве что чуточку чрезмерно заботливой. Я всегда видел, как много она помогала мне в моей карьере; я тоже приглядывался к ней. Но теперь мое восхищение стало гораздо более сильным, и вместе с ним было что-то другое, вроде первого резкого прорыва ростка сквозь его оболочку, сырое, влажное и ничем не ограничиваемое, пытающееся обрести форму и цель. Я увидел в ней что-то новое – что-то от Молл…

Я глубоко и судорожно вздохнул. Воздух был прохладным и наполнен ароматом цветов. Может быть, она всегда была мне нужна, но подсознательно я чувствовал, что она моя – в тех отношениях, которые действительно имели значение. Было ли это восхищение просто покровительственным или собственническим? А она – она что-то чувствовала ко мне, это ясно; чувствовала настолько, что из-за этого ее похитили. Может быть, поэтому ее многочисленные поклонники никогда не задерживались подолгу? Потому что настоящим был я?..

За кустами был маленький водоворот, и я мысленно представил себе, как она кружится, нежась, солнце сияет на ее боку, на распростертых руках. При этой мысли все дразнящие фантазии снова пронеслись в моем мозгу – старые, очень традиционные. Победитель получает награду; только храбрецы достойны красавиц – и все в таком роде. Не то, чтобы я собирался навязываться ей. Возможно, что и слова будут не нужны, все просто получится само собой. В конце концов, это будет естественно – нечто уместное, нечто правильное. Что-то, что я заработал – мы оба заработали. К черту здравый смысл, к черту дистанцию. Возможно, она была права, Молл. Может быть, я сам лишал себя… чего-то. Спокойно, неторопливо я раздвинул кусты и ступил через них на песчаный край пруда.

Клэр была там, но не одна. С ней вместе под стеклянистыми струями водопада стояла Молл, обнаженная, как и Клэр, по бедра в пенящейся воде. Она склонилась над Клэр, обвив ее руками, крепко прижимая к себе. Клэр тоже сжимала в объятиях Молл. Полураскрытые губы Молл прильнули к губам Клэр в страстном жадном поцелуе. Обе женщины стояли неподвижно, они могли показаться статуями в фонтане, а их переплетающиеся волосы – вырезанной единой струящейся массой пепельного золота. Они меня не видели. Не имея ни малейшего понятия, зачем, я сделал один шаг вперед, и моя нога запуталась в одежде Молл, беззаботно брошенной на песке. Я тупо повернулся и снова ушел в кусты.