В погоне за утром

Наконец, Дэйв отправился на поиски кофе и оставил меня наедине с моей дилеммой. А с ней надо было разобраться. Почему я не мог просто позволить ей раствориться в памяти, как это случилось в первый раз? Или это тоже было просто безумием? Я мог еще раз проверить ту же информацию в компьютере, но что мне это даст? Неужели я не мог вспомнить какие-нибудь другие твердые факты, помимо названия одного корабля? Тут я заколебался. Что-то ведь было… Позвякивание женских драгоценностей, драгоценностей Молл… ее голос, приказывавший Волкам убираться прочь, отправляться на свой…

Совершенно очевидно, что она презрительно выплюнула название корабля Волков, того, что был просто забит ими. А что если я…

Поспешно, тревожно оглядываясь, чтобы убедиться, что ни Клэр, ни кого-то еще нет поблизости, я снова вызвал реестр гавани и набрал название так, как примерно представлял себе его написание. «Сарацин»…

Экран замер всего на секунду или две. Затем мигнул и развернул обычную регистрационную карточка.

«САРАЦИН» каперское торговое судно, 630 тонн, 24 пушки.

Гданьская верфь, причал 4

Порт отправления: Эспаньола, порты Запада

Капитан: Рук, Азазел

Транзит: ремонт, пополнение продовольствия, неопр.

Водоизмещение: указано

Назначение: Восток

Я закрыл глаза. Что дальше? Если я наберу «Летучего Голландца», что мне ответят? Капитан Вандердекен, просрочка в Европорт-Шельдт с грузом эктоплазмы?

Но запись осталась на месте, когда я открыл глаза. В этот раз уже невозможно обманывать себя, списывая все на пьяное романтическое воображение или кошмары. После вчерашней ночи я слишком хорошо знал разницу между ними.

Я даже не сошел с ума. А если я в здравом уме, то и многие другие люди – тоже. Под простой и очевидной поверхностью вещей, должно быть, имеются темные подводные течения; и, по-видимому, они так же, как и я, слепо нырнули в эти течения и были унесены, брыкаясь, в их глубины.

Джип был прав, когда выставил меня. Я был существом с поверхности, с мелководья; у меня не было ресурсов, чтобы справиться с этим. Неожиданно мне стало страшно встретиться с миром, который я знал, с которым, как мне казалось, заключил некое подобие перемирия. И даже не важно, буду ли я придерживаться повседневной жизни, двигаться по накатанной дорожке – теперь я не осмелюсь верить даже в это, больше не смогу. Как мог я теперь верить обычному внешнему виду вещей? Откуда я знаю, не проглядывает ли под ним в глубине какое-то другое, более сильное течение, готовое смести меня.

На моем столе зазвонил телефон. Вообще-то у него негромкий, нежный звонок, но я подскочил и сел, уставившись на него с бьющимся сердцем, словно услышал треск гремучей змеи. Тут вернулся Дэйв, и я, фыркнув, поспешно выключил одной рукой монитор, а другой снял трубку.

– Некто м-р Питерс желает поговорить с тобой, Стив, – сказала Клэр. – Он сказал только, что это по вопросу о какой-то частной перевозке, так что ему нужен ты лично. Ты как, настроен побеседовать?

– А, ладно, соедини, – вздохнул я. В каждой компании, ведущей с нами дела, имеется определенное число индивидуумов, желающих переправить в Америку или еще куда-нибудь тетушкино кресло или старинные часы дедули; обычно мы направляем таких личностей к специалистам по переездам. Однако когда на проводе зазвучал ровный голос, я изменил свое мнение.

– М-р Стивен Фишер? Ну, разумеется! – его английский язык был слишком безупречен, кроме того, у него был акцент. Адвокат, была моя первая реакция, или брокер или какой-нибудь агент. – Меня зовут Т.Дж. Питерс. Примите мои извинения за то, что мешаю вам, вы, очевидно, очень заняты. Однако у меня вопрос о значительной партии товара, которую я хотел бы ввезти. Я предпочел бы не раскрывать его характера…

– В таком случае прошу прощения… – начал я.

Время от времени мы привлекаем к себе внимание пронырливых типов, стремящихся воспользоваться нашей репутацией, чтобы перевозить крупные анонимные партии товаров, не привлекая при этом внимания таможни; в таких случаях мы поспешно ретируемся.

– По телефону, я хотел сказать. Вам лично, разумеется; здесь не будет необходимости хранить коммерческую тайну. Но дело не терпит отлагательств. Могу ли я взять на себя смелость посетить вас попозже, во второй половине дня, скажем, около половины пятого. Я смогу вас застать?

Разумеется, сможет. Больше я практически ничего не мог прибавить.