В погоне за ведьмой

ждать и упала аккурат рядышком с первой, заодно придавив метлу. Та слабо

дёрнулась и даже издала жалобный скрип, призывая меня на помощь. Но что я

могла поделать? Только пообещать, что не брошу страдалицу на погибель и

отправится на поиски рычага.

Должна признаться, без верной спутницы мне сразу стало не по себе. Пусть

толку от неё немного, но когда я её утешала, то на время забывала о собственных

страхах. Теперь же они напомнили о себе прерывистым дыханием и учащённым

сердцебиением, а ещё предательской слабостью в ногах. В общем, мне совсем не

хотелось продолжать свой путь в одиночку. И даже семейные ценности вмиг

утратили для меня свою привлекательность. В конце концов, обходились же мы

столько лет без золотых и серебряных побрякушек. Да мне и носить то их некуда.

Не на рынок же в них ходить.

И всё же метлу нужно было спасать, а потому, сжав волю в кулак, я

направилась… Нет, не в замок. Вряд ли там отыщется нужная мне вещь. А вот в

хозяйственных постройках вполне может обнаружиться что-то подходящее. Лучше

всего для моих целей подошёл бы самый обычный железный лом, но сгодится и

крепкий черенок от лопаты.

Так я рассуждала, делая шаг за шагом по направлению к своей цели. И тут

произошло то, чего я больше всего опасалась. При моём приближении двери

замка с громким скрипом распахнулись, и на пороге возникла фигура

длиннобородого старца в просторной тёмно-синей мантии. На голове его

возвышался колпак с премиленькой кисточкой. И как ни странно, именно наличие

этой кисточки не позволило мне грохнуться в обморок от страха.

– Эээ, – протянула я нерешительно, – добрый вечер?

Приветствие вышло с вопросительной интонацией, с головой выдавая мои

сомнения в том, что этот вечер для меня действительно добрый.

– Добрый, добрый, – закивал головой старик, распахивая дверь пошире, и

лицо его озарилось тёплой улыбкой.

У меня же при виде столь радушного приёма прямо гора с плеч свалилась.

По ассоциации с тяжестью на плечах я сразу же вспомнила о несчастной

метле, томившейся под завалами из дубовых створок. Оглянувшись назад, я

призадумалась, не будет ли наглостью с моей стороны попросить старика о

помощи? Да и чем он может помочь? Разве что подсказать, где в его владениях

можно разжиться ломом.

Однако, пока я думала, чудной старик сделал несколько пассов руками, возвращая ворота на место. При этом он горестно покачал головой, пробормотав

что-то вроде того, что хозяйство без должного присмотра скоро совсем придёт в

упадок, а ему одному очень трудно за всем уследить, тем более что у него

столько дел, столько дел…

Пока я с ошарашенным видом взирала на творящиеся вокруг меня чудеса, хозяин замка и предположительно мой родной дед, каким-то хитрым заклинанием

притянул к нам метлу, прикинувшуюся безоговорочно дохлой. Пришлось

подхватывать подругу за древко и волоком тащить за собой, так как эта негодница

умудрилась придать себе весу. Уж как у неё это получилось, не знаю, но весила

деревяшка сейчас, как чугунная железяка. Она явно не хотела, чтобы её заносили

в замок.

– Прекрати сейчас же, – зло шипела я на неё, но всё без толку.

Старик хитро улыбался, добродушно поглядывая на нас из-под седых

бровей. Его явно веселила моя возня с метлой.

– В мире ничего не меняется, как я погляжу, – вымолвил он наконец. –

Странно, что Матильда так и не избавилась от этой прохиндейки, а ведь сколько

раз на моей памяти грозилась отправить её прямиком в топку, а после ещё и

пепел развеять для верности.

– Вы знаете мою бабушку? – вырвалось у меня.

Согласна, что глупее вопроса и быть не могло. Ещё бы мой дед не знал

мою бабушку. Пришлось делать вид, что я не догадываюсь, где оказалась. С

другой стороны, откуда бы мне об этом знать? Ведь на воротах замка не было

указано, что это собственность семьи Филидор.

– Даже не знаю, что тебе ответить на этот вопрос, девочка, – голос старца

сделался вдруг печальным. – Когда-то мне казалось, что я знаю свою супругу

достаточно хорошо, чтобы ей доверять. К сожалению, жизнь показала, как

ошибочны были мои суждения о ней. Мне горько это осознавать, но Матильда не

прошла испытание на верность, оставив меня именно тогда, когда я больше всего

в ней нуждался.

Дед выглядел таким потерянным, таким несчастным, таким одиноким, что

мне стало его до безумия жаль. Отбросив в сторону притворство, я бросилась в

объятия родного человека, желая во что бы то ни стало облегчить его страдания.

Произнесённые мной слова, казалось, шли из самого сердца:

– Теперь всё в прошлом, дед, – шептала я, шмыгая носом у него на груди. –

Ты больше никогда не будешь один, ведь у тебя есть я, твоя родная внучка.

И даже болезненный тычок под колено не вывел меня из сострадательного

состояния. Что может понимать бездушная деревяшка в терзаниях одинокой

души?

И лишь много позже, после скудной трапезы (а откуда бы взяться у

одинокого старика разносолам?), укладываясь в отведённую мне постель, я

поняла, что же не давало мне покоя весь вечер – у моего деда не билось сердце.

– Да нет, не может такого быть, – уговаривала я себя, меряя босыми ногами

довольно просторное помещение спальни.