В погоне за Зверем

Я никогда не верила в подобные суеверия, но было в доме что-то жуткое. И чтобы ещё больше не нагнетать, я, изображая невозмутимость, шагнула в полумрак коридора. Перед этим, правда, сверкнув туда фонариком. Каменные обшарпанные стены и такие же ступеньки, которые обрывались внизу, уводя глубоко под землю. Делаешь шаг и тебя охватывает панический страх, что вот-вот оступишься и сорвешься в эту густую темноту, окутанную запахом плесени. Дышать в подвале было трудно. Вроде вдыхаешь полные лёгкие, но воздух настолько пропитался зловонной сыростью, что его не хватает. И уже через несколько минут нашего спуска я почувствовала головокружение, заставившее меня остановиться. Вытянув в сторону руку и, упёршись в стену, я спросила Ванюшу долго ли нам ещё идти. Тот, осторожно обойдя меня, подал свою ладонь, ответив, что осталось совсем немного. Дом хоть и большой, но подвальные помещения не такие обширные. Всего четыре комнаты. И до этих четырёх комнат мы не добрались. Чем глубже мы спускались, тем сильнее был запах сырости. А когда чёрная темнота стала играть бликами от фонарика, стало ясно, что большая часть подвала затоплена. Грунтовая вода не ушла.

– Вот, дрянь! – негодующе выругалась я.

Столько спускаться, дышать через раз и все напрасно! Чёртовы подземелья в воде! Ни убийцы, ни его жертв здесь точно никогда не было. Остался только летний домик, до которого идти около получаса по заросшему бурьяном саду.

– Ну что, возвращаемся? – повернувшись спросила я Гончара.

Парень кивнул.

– Похоже, сточная труба забита. Хозяев же нет. Чистить некому.

– А куда выходит эта труба? – уже из любопытства спрашиваю, поднимаясь на ступеньку выше.

– В речку Лесную, – и тут же Гончар дополняет с видом важного экскурсовода. – Усадьба была построена на развалинах средневекового замка. Забалотинские лишь надстроили дом на каменном фундаменте. Говорят, раньше здесь была разветвленная сеть подземелий. Некоторые иногда обрушиваются, образуя огромные провалы. Вот лет десять назад после дождливой весны главная дорога в город просела. Никто не стал раскапывать подземелье, просто завалили песком, чтобы дети не лазили.

Свет фонарика скользнул по каменному своду.

– Вот, смотрите – эти тесанные камни фундамент замка, – будто ребенок, показывая пальцем, восхищался милиционер.

Огромные неровной обработки валуны лежали на редкость в аккуратной кладке, не потеряв за сотни лет своей формы. Ни кусочка не откололось, ни миллиметра не просело. Только чёрная плесень ползла по ним, пробивая себе дорогу наверх к убийственному для неё солнцу.

– Ну а с замком что приключилось? – больше для поддержания разговора спросила я. В полной тишине идти по ступенькам было всё ещё жутковато. А так Гончар хоть разбавлял эту жуть своей болтовнёй.

– Так во времена Ивана Грозного крепость осадили. Её стены продержались дольше Полоцких. Потом какой-то предатель рассказал казакам про подземелья, а те заложили туда порох в бочках и рванули. Сеча была страшная, живьём в плен не сдавались. Погибали с оружием в руках. Потом было запустение и уже с Баторием* в крепость вдохнули новую жизнь паны Заболотинские. Говорят, что первый пан Заболотинский был простым служивым из этих мест. Он выгодно женился на тяжарной** дочке магната, чтобы скрыть её распутство при дворе. За это ему и выхлопотал благодарный тесть заброшенные земли. Ну и помимо приданого денег дал.

– А вы, Ванюша, не там работаете, – весело подметила я и парень сразу насторожился, бросив на меня опасливый взгляд. Страшно, когда сотрудник ГУГБ НКВД говорит, что вы занимаетесь не своим делом. Чтобы успокоить историка-любителя, я пояснила, что именно имела ввиду. – Вам надо было в институт поступать на исторический факультет, а не в милицию идти.

У Гончара прям камень с души свалился! Громко выдохнув, он быстро зашагал по ступенькам вверх.

– Так я хотел, – не оглядываясь на меня, почему-то виновато сказал он, – но мамка не пустила. Далеко и город чужой, а здесь все свои. – Его плечи враз опустились, придав спине сгорбившийся старческий вид.

Вот эти строгие мамки! Всегда испортят жизнь единственным сыновьям. Прибавив ходу, я похлопала парня по сутулой спине и посоветовала больше слушать своё сердце, а не мамкино нытьё. Ему жить, и жизнь эта одна, другой не предвидится. Если хочет в институт, значит, надо поступать. Был у меня тогда знакомый профессор в Москве и я на добровольной основе предложила ему помощь. Услышав о перспективах в большом городе, парень расцвёл на глазах. Спину выпрямил, да так, что выходя из коридора, чуть не ударился головой о низкий потолок.

– Осторожней, – выходя следом, потрепала я его по голове.