В поисках анаконды

В ту ночь Вильямисар заработал неплохо: добрую сотню песо. Его добычу составили пять кайманов, из которых самый большой достигал в длину трех с половиной метров, самый маленький — двух. Наш друг был доволен, но еще довольнее были бесчисленные стервятники, обитающие на Лa-Апая. На ободранных крокодильих тушах они устроили настоящее пиршество.

Мне приходилось участвовать в охоте на крокодилов в разных частях света: с неграми на тихоокеанском побережье Южной Америки, с даяками на Борнео, малайцами на Малых Зондских островах, но ни один из виденных мною охотников не мог сравниться с Вильямисаром. Он орудовал гарпуном с невероятной быстротой и точностью; удивительно спокойно, с довольной улыбкой втаскивал в лодку отчаянно сопротивлявшихся животных, не обращая внимания на угрожающее щелканье челюстей и судорожные удары сильного хвоста.

Торгни сразу загорелся. «Это обязательно надо снять!» — твердил он Курту. И съемки состоялись — в самых сложных условиях, какие только можно себе представить, но зато с блестящим результатом. Кадры, показывающие Вильямисара во время охоты, относятся к числу самых лучших в нашем фильме.

Подходящее для съемок освещение устанавливалось лишь на короткое время, пока смеркалось, и мы использовали эти минуты с предельным напряжением сил. Несколько эпизодов пришлось, разумеется, инсценировать, причем артистами были живые кайманы. Вильямисар ухитрился поймать их и доставить совершенно невредимыми, рискуя при этом собственной жизнью. Не менее опасная обязанность выпала на долю режиссера Торгни. Впрочем, понемногу он стал обращаться с кайманами с такой небрежной смелостью, что мы только дивились, как он не остался без рук и без ног. Вильямисар, много лет изучавший натуру этих хищников, облегченно вздохнул, когда была заснята последняя сцена, и заявил, что теперь понял всю справедливость изречения «бог дураков милует». Как руководитель экспедиции, я, естественно, счел своим долгом предупредить Торгни, что он имеет дело не с игрушечными крокодилами. Однако, когда Торгни приступал к режиссуре, он становился глух и нем ко всем предупреждениям и советам, касающимся его личной безопасности.

Мы засняли много интересного на Ла-Апая и основательно пополнили наши коллекции, но великую гюио, как ни старались, обнаружить не смогли. А так как мы спешили к кофанам, то пришлось нам покидать болото. В канун Нового года мы свернули лагерь и двинулись дальше вверх по Рио-Путумайо. Вильямисар поплыл обратно в Пуэрто-Легизамо, везя полную лодку каймановых шкур.

Новый год наш отряд встречал на островке посреди Путумайо, а 1 января мы достигли реки Сан-Мигель, в верховьях которой обитают кофаны.

15 К ВЕРХОВЬЯМ РЕКИ САН-МИГЕЛЬ

Много необычных людей повидали мы во время экспедиции, много услышали удивительных историй.

Взять, например, испанца, с которым мы встретились у устья реки Сан-Мигель, — небольшого роста, жилистый, пожелтевший от малярии, с седой щетиной на преждевременно постаревшем лице.

Пятнадцать лет назад он бежал из Испании от политических преследований, приехал в эти забытые богом края и поселился один в нехитрой бамбуковой хижине. Некоторое время жил вместе с красивой индианкой, потом она ушла от него — не ужились. Испанец кормился тем, что давало ему небольшое поле, на котором росли сахарный тростник, бананы и маниок. Кроме того, он гнал агуардиенте — ром. Кузнец по профессии, он охотно орудовал кувалдой, и его жилище служило одновременно спиртным заводом, кузней и курятником. Я спросил нерешительно, неужели ему действительно удалось свыкнуться с этой новой одинокой жизнью. Испанец заверил, что все эти годы чувствовал себя необычайно счастливым.

— Я тут словно король в своем собственном королевстве, — сказал он. — Никто не вмешивается в мои дела, поступаю и думаю, как хочу…

Здесь он, однако, нахмурился и добавил озабоченно:

— Да только теперь и тут покою приходит конец… Послушайте, что случилось месяца два назад. Явились сюда американцы; один назвался ботаником, другой — журналистом. Но я-то сразу их раскусил! Ботаник был вовсе не ботаником, а полицейским чиновником из Лос-Анжелоса, приехал с секретным поручением. В его багаже обнаружили жетон с надписью SHERIFF, а про Лос-Анжелос он сам проговорился, так что уж тут сомнений быть не могло. А второй был такой же журналист, как и я. На самом деле это был знаменитый атомник, а цель путешествия этих господ в Амазонас заключалась в том, чтобы подыскать надежное укрытие для американских политиков и ученых на случай атомной войны, когда все города сровняют с землей. Понятно, что лучшего места, чем бескрайные дебри Амазонас, и не придумаешь. На озерах в джунглях свободно могут сесть самолеты-амфибии. Так что в один прекрасный день здесь соберется знатное общество, помяните мое слово!