В поисках анаконды

Впрочем, не только индейцы, но и белые поселенцы берегов Путумайо с трепетом говорили о Лa-Апая. Здесь хорошо помнили, что случилось с одним перуанским охотником несколько лет назад. Он исчез в районе Лa-Апая, и все попытки выяснить его судьбу ни к чему не привели. Правда, позднее удалось найти части человеческого скелета, и люди решили, что это и есть останки перуанца. Однако обстоятельства его гибели так и остались невыясненными. Поселенцы предполагали, что его укусила ядовитая змея. Но индейцы не сомневались, что тут замешана великая анаконда.

Ла-Апая производит очень своеобразное, почти жуткое впечатление. «Этот ландшафт словно нарочно создан для кино», — заметил кто-то из участников экспедиции, а Курту вспомнился разбитый бомбами Гамбург. Несколько лет назад здесь бушевал лесной пожар — небывалое явление в этой части Амазонас. Нужна на редкость сильная засуха, чтобы могли загореться такие влажные леса. Огонь уничтожил на большой площади густые, кишащие зверьем заболоченные джунгли. На долгое время здесь прекратилась всякая жизнь. Но постепенно обугленные стволы покрылись растениями-паразитами, появились молодые ростки пальм и других деревьев, зазеленела сочная трава. А затем огромная прогалина стала привлекать и животных.

В воде болота обитало множество рыб, черепах и крокодилов. Поражало невиданное обилие всевозможных птиц. Млекопитающие встречались реже — они избегают открытых мест. Пожалуй, один лишь эль тигре, грозный ягуар, покидал иногда свои охотничьи угодья в гуще джунглей, чтобы побродить по Лa-Апая. Тут и там нам попадались свежие следы ягуара; глубокие царапины на стволах говорили о том, что хищник затачивал здесь когти.

Из нашего лагеря на островке мы совершали походы по всем направлениям, снимали и ловили животных. Нам удалось собрать интересный материал. Лаурентино Муньос едва успевал препарировать и консервировать нашу добычу: рыб, пресмыкающихся, лягушек, а также различных птиц — цапель, аистов, зимородков, попугаев и коршунов. Среди удивительных обитателей Лa-Апая, запечатленных на кинопленке, была колония в несколько сот бакланов, поселившихся в кронах высохших деревьев. Они издавали причудливые, хриплые звуки, которые особенно занимали нашего звукооператора Олле.

Стояла страшная духота; даже Лабан, дитя тропиков, обливался пóтом и тяжело дышал. Яркое солнце палило целыми днями с почти безоблачного неба, и температура в тени достигала сорока градусов. Правда, воды кругом было вдоволь — теплой, около тридцати градусов, но все же прохладнее воздуха, — однако в Ла-Апая купаться опасно. Самое большее, что мы могли себе позволить, — это обливаться из ковша, стоя в лодке или на берегу. Да и то приходилось поторапливаться: за нами неотступно следовали огромные тучи кровожадных мух.

Чем была вызвана такая осторожность? Во-первых, в Ла-Апая порядочно крокодилов. Но еще страшнее, чем крокодилы, — многочисленные пираньи, хищные рыбы, гроза людей и животных, обитающих в Амазонас.

Пиранья (или пирайя, пиранха) — пожалуй, самая отвратительная из всех хищных рыб мира; недаром она получила прозвище «людоед». Она сравнительно мала — короткая, толстая и тупоносая. Известны три вида: самый большой, «белая пиранья», достигает в длину немногим более тридцати сантиметров, остальные два вида не превышают пятнадцати сантиметров. Но зубы пираньи способны хоть на кого нагнать ужас. (Название рыбы взято из языка индейцев тупи: пира — рыба, анха — зуб.) Челюсти несоразмерно велики по сравнению с остальным туловищем и оснащены треугольными, острыми, как бритва, зубами. Кусает хищница молниеносно и со страшной силой. Мы встречали на Путумайо несколько человек, у которых пиранья отхватила палец; они неосмотрительно окунули руку в воду, сидя в лодке. Не раз попадались нам коровы, которым рыбы отгрызли полморды на водопое, а также одноногие утки. Переплывать реку, населенную пираньями, опасно для жизни, особенно если на теле человека есть хоть малейшая кровоточащая царапина. Запах крови немедленно привлекает целые стаи прожорливых хищниц. Они нападают со страшной быстротой и дьявольской яростью. Вся вода кругом бурлит, когда пираньи бросаются в атаку, отхватывая целые куски мяса, перегрызая жилы и сосуды. Живое тело быстро превращается в обглоданный скелет.

Много ужасных историй рассказывают о людях, ставших жертвами пираньи. Вот вкратце одна из них, услышанная мною от кинооператора Брюкнера.

Пьяный бразильский солдат упал с пристани в воду. Немедленно на него набросились пираньи. Товарищи бросили ему лассо; он схватил веревку, но тут же отпустил, крича от боли, и стал отбиваться от хищниц. Однако схватка была слишком неравной. Когда товарищам удалось наконец зацепить его при помощи лассо и вытащить на пристань, то от солдата оставался почти один скелет с обрывками мундира.