В поисках белого слона

Но не только этим славились времена Аютии. В тот период страна вела беспрерывные войны со своими соседями. С кхмерами — на востоке и с бирманцами — на западе. Аютия была также гнездом нескончаемых заговоров и коварных убийств, местом злостных интриг и фантастического разврата. Один таиландский историк сказал: «Ни в какие другие времена Сиам не достигал такого могущества и не падал так низко, как в период Аютии».

В отличие от Рима, возникновение которого связано с довольно неустойчивой легендой о детях Марса и Рен Сельвии — Ромуле и Реме, имя основателя Аютии известно доподлинно. Город был построен в 1350 году правителем княжества Утонг на месте слияния рек Менам и Пасак, там, где проходили в то время важные торговые пути. Аютия стала столицей нового государства Сиам, а тот, кто ее построил, объявил себя королем Рамой Тибоди Первым.

Более четырех веков город был центром государства. За четыреста семнадцать лет на троне королевского дворца сменились тридцать три монарха. При одних Сиам вел войны освободительные, при других — захватнические. Одни короли поощряли развитие искусств и культуры; другие, злодейски прикончив своих предшественников, проводили время в развлечениях и кутежах, растрачивая и разбазаривая накопленные до них национальные ценности.

…Час спустя наш «Москвич» въехал в центр Аютии. Мы поразились тому, что никаких следов прежней столицы не осталось и в помине. Обычный небольшой провинциальный городок. Узкие улицы, одноэтажные дома далеко не древней архитектуры, новые «заурядные» пагоды, новые «заурядные» храмы. Оказалось, что мы находимся в современной Аютии, а старый город, вернее, его останки — руины да развалины — лежат чуть в стороне.

Следуя примеру всех туристов, мы начали осмотр древней Аютии с единственно сохранившегося маленького храма, точнее, не сохранившегося, а выстроенного заново. Скинув при входе сандалии, мы переступили порог храма, удивившись громкому и непонятному шуму, который никак не вязался с нашим представлением о священных местах, где должна сохраняться тишина, да и говорить-то следует только шепотом. Шум стоял такой, будто где-то неподалеку одновременно работали сотни две ткацких станков. Но, как говорится, ларчик открывался просто. В глубине зала, у подножия большой статуи Будды, стояли на коленях человек пятнадцать и, непрерывно кланяясь, трясли в руках деревянные пеналы, наполненные палочками. Они постепенно наклоняли пеналы все ниже и ниже, чтобы одна или две палочки упали на пол. Каждая палочка в соответствии с номером, указанным на ней, предсказывала судьбу. Потрясти пеналом мог каждый желающий. Плати несколько монет, бери пенал в раскинутом тут же киоске с открытками и сувенирами и «работай» до тех пор, пока тебе не выпадет палочка со «счастливым» номером.

Кроме древнего храма да загона, обнесенного гигантскими тиковыми бревнами, врытыми в землю, где в старину монархи выбирали себе боевых слонов, по возможности белых, от древней Аютии почти ничего не осталось. Мертвая столица, мертвые руины, мертвые очертания былых улиц и некогда огромных богатейших дворцов и пагод. И лишь среди обломков, где-то в центре бывшей столицы Сиама, прямо под открытым небом вот уже более двухсот лет стоит, а точнее, полулежит, двадцатишестиметровый каменный Будда как страж старины, как немой свидетель страшной апрельской ночи 1767 года…

Аютия и роль отдельных личностей

Стоишь перед обгорелыми остатками Аютии, смотришь на груды битого кирпича, и оживают события того рокового часа, когда полчища бирманского правителя после длительной осады города ворвались в столицу Сиама.

Вспыхнуло пламя пожарищ, раздались предсмертные крики женщин и плач детей. Началась беспощадная резня. Огнем и мечом испепелена была Аютия, разрушена и уничтожена до основания. Все, что представляло хоть малейшую ценность, бирманцы разграбили и прихватили с собой. Многие уникальные произведения искусств и рукописи, среди которых, как утверждают, находились древние тайские версии индийского эпоса «Рамаяна» — «Рамакиан», погибли в пламени пожарищ. Тысячи и тысячи тайцев попали в плен, стотысячное население Аютии почти полностью было истреблено.

Говорят, одной из причин гибели города послужил запрет короля стрелять в ночное время из пушек, которые стояли на городской стене. Их грохот, мол, может разбудить его многочисленных жен и наложниц. Рим, следовательно, спасли вовремя загоготавшие гуси, а Аютию погубили разоспавшиеся королевские дамы.

Нестерпимо палило солнце, и мы, страдая от жары, заскочили в одну из забегаловок, раскиданных, словно грибы в удачный сезон, тут же специально для туристских толп.