В поисках Белой ведьмы

Меч – плохое оружие против ножей, он слишком большой и медленно движется. Я подбежал, оттащил одного человека и располосовал ему горло. Еще один бился на лезвии меча Сорема, пытаясь освободиться и продолжая жить, несмотря на смертельную рану. Сорем держал его на расстоянии, отбиваясь ногами от третьего, лежавшего на земле. Когда Сорем упал, раненый тоже повалился, вырвав меч из рук принца. Сорем повернулся и увидел, что лежавший на земле человек опять поднялся и приготовился бросить нож. Бледная молния ударила из глаз Сорема, та самая, которая раньше поразила меня. Жутко было наблюдать, как это делает другой. От удара черный плащ откатился в сторону и грудью напоролся на свой собственный нож. А Сорем рухнул на колени и уронил голову, как загнанная гончая.

Глава 6

Мертвые лежали повсюду. Один Лайо остался жив, но он удрал. Я не мог его за это винить.

Я быстро осмотрел людей в черных плащах. Я даже нашел мешок «золота», проверил его и обнаружил, что он был полон камешков и медяшек, с которыми играют дети.

Внезапно ночь стала тихой, даже море сдержало свое дыхание. Затем к востоку и к западу от нас снова запели соловьи, четыре или пять из них, безразличные к битвам людей и имеющие на это полное право.

Сорем немного пришел в себя и с усилием сел, прислонившись спиной к можжевеловому дереву. Я не знал, каких возможностей они достигали после жреческой подготовки в храмах на южной окраине города. Мог ли он залечить свои собственные раны? Рана на руке, которую я ему нанес, еще кровоточила, рукав был алым от крови. Поразив последнего из носивших черные плащи своей силой, он и сам упал полумертвым. С некоторым удивлением я осознал, что не чувствую слабости, как раньше, когда я пользовался Силой для того, чтобы разоружать своих противников, а не для того, чтобы убивать их. Кажется, в гуманности я превзошел сам себя.

Я подошел к Сорему, а он сказал:

– Должно быть, какой-нибудь бог над нами смеется.

– Какой-нибудь бог всегда смеется. Одного того, что ты в них веришь, достаточно, чтобы они смеялись.

– Что теперь? – спросил он.

– Если можешь, залечи свою рану, если нет, то давай я это сделаю.

– Сможешь? – спросил он и чуть улыбнулся. Я видел, что он не может сам себе помочь, и, положив свою ладонь на его руку, стал смотреть, как затягивается и обновляется кожа, пока под ржавым от крови рукавом остался только крошечный голубоватый шрамик. Некоторое время он смотрел на него, а затем сказал:

– Признаю, что я только ученик, а Вазкор – мэтр среди магов. Но ты озадачил меня. Почему же ты не убил меня за такое количество золота? Конечно, им нельзя было доверять, но с такими талантами тебе нечего опасаться черных убийц. Спасибо за то, что помог, но почему ты это сделал? – Почему бы и нет? – спросил я. – Я не хочу твоей смерти. Не следовало и оценивать меня столь поспешно, как быка на рынке, и уж тем более фальшивыми деньгами.

– За мной могут охотиться и другие. Я задолжал Баснурмону свою жизнь.

Если не хочешь впутываться в придворные дела, лучше уйди и оставь меня.

– Считай, что я впутался. Сам ты едва ли сможешь отбиться от этих стервятников. А жрецы не научили тебя лечить раны?

– Кое-чему, – и он прикрыл глаза, затуманенные от слабости. – Но другому легче научиться. Ты же знаешь, что проще наносить вред, чем лечить.

Я положил руки ему на плечи и наполнил его целительной силой, чувствуя, как она изливается, не ослабляя меня.

Отношения между нами переменились. Он, как и я, увидел, что вражда двух коршунов, которые встретились в небе и считали, что их главное дело – борьба, обернулась дымом, который уже рассеялся.

Я показал ему мешок с фальшивым золотом.

– Ну, а теперь расскажи мне, кто такой этот подлец Баснурмон, почему он охотится за тобой и хочет сделать меня бесплатным простофилей?

– Да, – сказал он медленно, – это я должен тебе рассказать. – Чувствуя, как силы возвращаются к нему и немного удивляясь такому быстрому выздоровлению, он не сразу собрался с мыслями. Оплывающие факелы освещали опустевшее место дуэли и разбросанные трупы. Он посмотрел на них и сказал: