В поисках бессмертия (том2)

Местным властям не было никакого дела до нас, молодых, подсевших на наркотики и потерявших смысл и всякую перспективу в этой жизни. Городские власти просто сдерживали рост численности этой группы населения, проводя периодические облавы и «санитарные» чистки. Попавших в силки фильтровали по принципу — либо, исправительные работы на плантациях, либо тюрьма для «особо отличившихся», что было равносильно смертному приговору. У попавших на плантации был небольшой шанс протянуть еще несколько лет. Правда, счастливчики могли угодить под амнистию, которую высочайшим указом король объявлял один раз в пять лет. Короче, государству было наплевать на судьбу обездоленных и оступившихся молодых людей.

Но, с созданием очередного Доминиона, в состав которого вошли оба королевства провинции Эльсвейр в статусе верных сателлитов, нашлись «благодетели», которым была не безразлична наша судьба. Этим ' благодетелем' оказался наш старший брат — Талмор.

Как сейчас помню, тот день, когда к нам в отстойник, куда временно помещали всех попавшихся в сети стражи во время очередных облавы, явился талморский юсциор с несколькими помощниками. Они без всяких объяснений профильтровали в течение часа несколько сотен задержанных. Талморцы отобрали около двух десятков молодых хаджитов, среди которых оказался и я. Нас связанных, под охраной ночью перевезли в вышеупомянутый Центр на южном побережье королевства. По какому принципу талморцы проводили отбор я понял только через неделю жизни в лагере, больше смахивающим, на тюрьму строгого режима. Позднее, к нам стали прибывать новые группы «учеников».

Итак, все по порядку. Первые три дня нас не кормили, а «лечили». Вода была в неограниченном количестве. На специальной площадке раздели догола, заставили хорошо вымыться в бане и обработали какой-то вонючей жидкостью под душем. Выдали чистую и удобную одежду из прочного серого полотна — просторные штаны и куртку с поясом( все по размеру, кстати). Вместо еды поили противным киселем на травах три раза в день, якобы от паразитов в кишечнике. На самом деле, не только от паразитов.

«Лечили», оказывается, и от пристрастия к скуме. После этого лечения всех буквально выворачивало наизнанку. В итоге, к концу третьего дня все так ослабели, что еле держались на ногах. Эти дни я вспоминаю с содроганием, но эффект от «лечения» был налицо. Голова прояснилась, сознание очистилось от тревожных мыслей и наше физическое состояние заметно улучшилось, не смотря на трехдневное голодание. Потом нас накормили жидкой кашей и дали возможность отдохнуть до обеда. В обед нас накормили той же овсяной кашей, но в большем количестве, и отправили на занятия по общефизической подготовке — в основном, была гимнастика и растяжки. На следующий день опять физподготовка, но усиленные нагрузки. К концу недели мы уже бегали, прыгали, боролись и изучали приемы безоружного боя. В это время к нам незаметно присматривались, оценивали и ранжировали по физическим способностям наши инструктора.

Жили в приспособленных под жилье бараках, спали на многоярусных нарах. Места общего пользования были на улице рядом с бараками. В ночное время у дверей барака дежурили сторожа, которые назначались из наших ребят. В их обязанностях был — контроль за порядком в бараке и учет наличного состава барака ночью. Убежать их Центра было практически невозможно, да и желающих особо не было. Высокий забор по периметру, колючая проволока по верху ограды, натасканные сторожевые собаки, бегающие вдоль внутренней стороны забора на скользящей привязи, патрули, сторожевые вышки по углам периметра.

Охранников было в лагере около пятидесяти, не считая инструкторов. И, это на сотню с небольшим «учеников» Центра. Склады с оружием, снаряжением и продовольствием были внутри административного здания, там же размещалась казарма охраны лагеря, общежитие для инструкторов и администрации.

Нас никто не бил и не унижал, кормили регулярно и досыта, в рационе один раз в день было мясо. Короче, для ярко выраженного недовольства причин не было. И,в перспективе, мы должны были отсюда выйти в новом статусе, это обнадеживало и сдерживало от необдуманных поступков. И, все же, инциденты были. Один «свободолюбивый’парень попытался ночью сбежать, надеясь запросто перемахнуть через ограду, но не сумел перелезть через гладкий высокий частокол и сорвался — подоспевшие псы разорвали парня в клочья. Второй, в 'знак протеста», отказался выполнять указания инструктора и попытался его ударить. Беднягу скрутили, привязали к столбу наказаний и публично жестоко высекли. После экзекуции к вечеру парнишка скончался. Нас не собирали по этому поводу и ничего не говорили — каждый из нас должен был выводы самостоятельно.

И все сделали «правильные» выводы из этих случаев.

И никто больше не пытался бежать или возмущаться.

И среди них я, решивший не испытывать судьбу в данной ситуации. И не испытываю по этому поводу угрызений совести, уважаемые моралисты.