В поисках человечности (СИ)

На улице было так тихо, что ей показалось, что она оглохла. Окна, выходящие во двор, были темны, но ей чудилось, что все смотрят на нее осуждающе. Девушка побежала за конюшни, сгребла охапку соломы, сколько смогла унести и вернулась в казарму. Соломы с трудом хватило, чтобы засыпать двоих и ей пришлось сбегать на конюшню еще дважды. Потом девушка понеслась за маслом. Склады представляли собой множество узеньких домов, судорожно перебирая ключи, Ангелина пыталась понять, какой открывает что. Наконец, она заметила цифры на ключах и домах, и открыла первую попавшуюся дверь. Там складировали еду для скота, но и масло для ламп тоже было. Быстро схватив, сколько могла унести, Ангелина вернулась в казарму и залила пол и тела маслом, раскидав рядом лампы. Потом снова вернулась к складам, открыла еще пару дверей, за третьей все же нашла бочонок. Там было литров сорок, и девушка не смогла его поднять. Сняв с подножек, она покатила его на место преступления. Возле ступеней вдове пришлось повозиться, поднимая его наверх, там, выбив пробку, и дав вытекать спирту на пол, Ангелина последний раз оглядела место, где прожила почти три года. В ее комнате остались вещи и портрет мужа, но она не захотела возвращаться. Взяв кремень, девушка быстро подожгла солому, подождала пару минут, удостоверившись, что масло стало гореть, а потом вышла.

Демон ждал ее на другой стороне двора, когда Ангелина поравнялась с ней, та повернулась спиной и очень быстро пошла прочь. Ангелина не пыталась с ней заговорить и просто продолжала идти следом.

Так, молча, они прошли несколько кварталов, женщина остановилась у другого здания казарм и вошла. Немного помявшись, Ангелина вошла за ней. Общая комната была не освещена, но в одной из спален горел свет. Женщина вошла туда. За маленьким столом сидел юноша, не старше двадцати, и что-то писал за довольно дорогим, тяжелым столом с несколькими ящиками. При появлении демона, он быстро поднялся и склонил голову. На нем была форма старшего сержанта, а знаки на погонах говорили о том, что он служит во внутренних войсках, заменяющие в Берлине полицию. На мгновение Ангелине показалось, что незнакомка решила ее просто сдать. Но девушка быстро поняла, что ошиблась.

Женщина скинула свой камзол и передала его парню. Тот аккуратно повесил его на вешалку.

— Седьмые казармы сгорели. — Спокойно сказала женщина, — позаботься. И о ней, — добавила она, указывая на Ангелину.

— Да, госпожа, — сказал парень, поклонившись.

— Я ухожу, — попрощалась она и вышла.

Юноша критично осмотрел Ангелину. Ее платье было порвано, в крови и эле. Спина, руки и лицо были в ссадинах и синяках. Он оглядел свою скромную комнату, пошарил в ящике стола и вытащил оттуда довольно большой кусок хлеба. Потом взял со стола стакан, и, вытряхнув из него чистые перья и пыль, налил туда воду из медного чайника. Передал все Ангелине. Девушке с трудом удалось запихать в себя один кусочек, горло сжимали спазмы, ей хотелось плакать.

— Бэнджамин Груневальд, — представился парень, снова вежливо склоняя голову.

— Ангелина Милсон, — прохрипела она в ответ.

— Если желаете поспать, я могу одолжить вам свою постель, — сказал он, указывая на узкую лежанку.

Девушка отчаянно затрясла головой и попыталась прикрыть плечи остатками платья. Бэн пожал плечами и вернулся к своей работе за столом.

— Вам все равно придется остаться тут до возращения Катерины. Госпожа придет завтра ночью, — добавил он.

— Ту женщину, в офицерском мундире зовут Катерина? — Снова прохрипела девушка.

— Катерина Кормфилд.

— Кто она? Что ты знаешь о ней? — Стараясь сохранять спокойствие, спросила Ангелина. Событие часовой давности казалось ей сном. Может ей и вправду почудились эти зубы, после всего того потрясения. А может, все это было сном. Все. И муж ее не погиб. Ангелина всхлипнула.

Бэн вздохнул. Ему не хотелось говорить об этом. Но увидев слезы на лице девушки, он заерзал, его явно это мучило. Наконец, юноша достал платок из внутреннего кармана и протянул его Ангелине.

— Ложись лучше спать. Госпожа... Катерина потом сама тебе все расскажет... если пожелает.

Ангелина не двинулась. Бэн снова вздохнул, и, указав ей на стул, предложил сесть. Ангелина медленно присела, сжав в руке через передник рукоятку драгоценного ножа…

Проснулась Ангелина, когда солнце надоедливым лучом стало припекать ей щеку. Девушка лежала на кровати, Бэна в комнате не было. Быстро поднявшись и удостоверившись, что нож на месте, она обошла комнату кругом. Дверь была заперта, ставни тоже. На столе была оставлена плошка с пахучим луковым супом и большим ломтиком хлеба. Ангелина с жадностью все съела. Потом попыталась посмотреть бумаги, что писал Бэн, но читала вдова плохо, и ничего из написанного не поняла. Побродив еще немного кругами, она вновь легла на постель и быстро уснула.

Вновь проснулась от того, что кто-то осторожно тряс девушку за плечо. Открыв глаза, Ангелина увидела перед собой Бэна, голого по пояс. Она схватила свой нож и, отпрянув к стене, выставила оружие перед собой. Бэн слегка отодвинулся.