В поисках человечности (СИ)

Троица выглядела абсурдно – высокий, тощий юноша и две девочки лет двенадцати. Несомненно, это были маски, но видеть их настоящие лица никому из Вентру не хотелось. И все же, чтобы шериф случайно никого не убил, Носферату пришлось показать свой истинный облик. Какого пола были карлицы, что изображали девочек, сказать было трудно. Да, и возможно, не важно, для вампиров пол не имел значения. Обе девочки были непривлекательными созданиями с искривленными уродливыми телами. Представившись, они назвались: Яснотка Таубнессел[1] и Эрилес Гевара. Юноша же назвался Дмитрием и заставил Вильгельма вздрогнуть, только взглянув в его настоящее лицо. Все так же высокий и болезненно худой, немного сутулый человек имел серо-землистое потрескавшееся лицо с длиной тонкой линией губ от уха до уха. Прорези на щеках приоткрывались, когда он говорил, и в них были видны сухожилия и мышцы, во рту в несколько рядов устроились тонкие острые зубы. Вероятно, вампиру приходилось убивать каждую свою жертву, так такими зубами трудно было нанести небольшие раны. Носферату был лишен волшебства «поцелуя», что помогало бессмертным скрывать свою личину. Присутствие этого существа легко могло нарушить Маскарад. Но обратившись к Принцу мысленно, Вильгельм не получил никакого ответа – Густав был согласен видеть их в домене. Но, конечно не в самом Берлине. Бранденбург огромная территория, и Носферату было предложено несколько мелких городов, в том числе и знаменитый Кёпеник. Скрыв свое истинное лицо, юноша принял вид хилого подростка с тонкими белыми выпадающими волосами, и с лицом покрытым оспинами. Этот не слишком привлекательный облик Дмитрий назвал свой обычной маской.

Закончив с нудными объяснениями правил и законов своего домена, принц велел гостям выпить его крови. Старшая Носферату – Яснотка, на такое предложение откликнулась с полным равнодушием, ее же отпрыски, то ли по велению Сира проявили недовольство, то ли поддались эмоциям и по глупости решили побрыкаться, но в итоге Яснотка за шкирку заставила детей испить витэ хозяина. Кроме своевольства у молодых отпрысков оказались еще и свои рабы крови. Густав сразу потребовал неугодных и ненужных ему трэллей казнить, но Носферату предложили за своих рабов денег. Каждая душа обошлась вампирам в три тысячи гульденов, что почти три килограмма золота и после недолгих споров Носферату решили выкупить себе по одному слуге, а остальных утопить в Шпрее.

Гостям законы и правила Бранденбурга показались, несомненно, суровыми и лишь Вильгельм удивлялся необычайной щедрости и доброте своего господина. Его верная служба и успехи в политике не вознаграждались даже учебой, не говоря уже о возможности иметь слугу. За одного, пусть даже скромного, раба Вильгельм заплатил бы в десять раз больше.

На встрече Катерина не присутствовала, впрочем, как и обычно, зато был ее трэлл. Бэнджамин в последние года сильно вырос: стал крепче, много учился и его стремление быть лучше, давало плоды. Густав обратил на смертного внимание и использовал его при любой удобной возможности, и у Вильгельма стали появляться неприятные подозрения, что следующим кандидатом на обращение станет этот крестьянский мальчишка. Некоторая доля зависти заставляла Сенешаля относиться к юноше скептически и пренебрежительно, и смертный отвечал ему тем же.

Уже покинув тайное убежище Принца, которое за последние годы обросло стенами и высоким забором стоящегося Берлинского дворца, Вильгельм столкнулся с гостьей – Яснотка явно его поджидала, и как только Вентру появился на поверхности, она бесстрашно подошла к нему и осмотрела сверху вниз.

— Доброй ночи, — она сделала низкий поклон. — Я хочу поговорить с вами.

Вильгельм не горел желанием общаться с гостями, а тем более с Носферату, но расчетливый политик и интриган в нем требовал узнать, что эта древняя и слишком известная в прошлые века вампирша предложила Принцу, за что тот принял Носферату столь приветливо.

— Вильгельм Равенсбург, — поклонился он в ответ, — я с удовольствием познакомлюсь с вами поближе.

— Я наслышана о тебе, — образ девочки плохо сочетался с тем, что видел Вентру в приемном зале принца.

— И я о тебе, — больше для себя, чем для нее, тихо сказал Вильгельм.

— Позволите ли пригласить вас в мою скромную обитель?

— Почту за честь. Не стоит вести тут беседы, у этих стен слишком много ушей.

Носферату кивком предложила следовать за ней, она повела его в город по новостроящейся широкой проездной дороге, ведущей от дворца к охотничьему домику в Грюневальде. Яснотка шла твердо и уверено, словно бывала тут, и не раз, словно знала эту еще не готовую дорогу и этот город как свои пять пальцев. Отдалившись от Старого Кельна на четверть мили[2], Яснотка резко свернула в маленький переулок и, остановившись рядом с городской тюрьмой, непринужденно открыла одну из служебных дверей. Вильгельма тревожила эта фривольность, и он следовал за Носферату уже больше из любопытства.