В поисках Человека

– Власть… Вы, – она посмотрела на Отона, – вы к ней стремитесь, это видно. Но это не имеет смысла. Даже вы, Ахинус, в определенном смысле желаете глупого: морального руководства. Но не я. Я здесь единственная альтруистка и спасаю людской род от него самого. И да, Плавтина, я все еще нуждаюсь в вас. Вы поможете мне создать архитектонику бога-человечества. Вы на это способны. Нет задачи прекраснее…

Слушая Беренику, и Ахинус, и Отон невольно отступали все дальше. Она их пугала. Не потому, что была опасной и зловредной, а из-за того, что сотворила, из-за ее жуткого геноцида. Отныне нечто иное вселяло в них смутный страх, несмотря на логику в ее словах. Бог, вышедший из ада по воле Береники, сможет всех их превратить в рабов, что бы они ни делали. Будто не сознавая, какой эффект производят ее слова, Береника оглядела всех троих, переводя взгляд с одного на другого, внезапно словно охваченная лихорадкой:

– …Мир полностью преобразится. Его появление станет откровением, цветением смысла посреди пустыни механических причин и следствий. Ахинус, помните ли вы нашу изначальную планету во время ее расцвета? Бесконечный райский сад. Вот что сможет создать наш бог – везде, этот бог, которого Человечество никогда не встречало и которого теперь сможет себе подарить.

Ее рот искривился в иронической усмешке. Всякое тепло вновь исчезло из ее голоса, она хлопнула в ладоши и закончила:

– Однако, какой бы ни была приятной наша беседа, мне надо идти, и вы мне нужны. Идемте, Плавтина.

Она устремилась вперед, изо всех сил ухватила Плавтину за предплечье, так, что ногти впились в кожу; Плавтина подавила крик ужаса и попыталась высвободиться. Будто в лихорадке, она дрожала и чувствовала, что в ней совсем не осталось сил. Ее сознание будто распадалось на части, как утлый челнок, разбитый волной. Она еще сильнее стиснула в руке кинжал. Ее спасательный круг. Ее выход, чтобы не выбирать между Узами и собственным пониманием того, что справедливо, а что нет. Простая царапина, и все будет кончено. Вот только Береника теперь держала ее и тянула к себе.

И внезапно она ее отпустила. Плавтина потеряла равновесие, едва не упав. Она все еще держала в руке крошечное оружие. Не понимая, смотрела, как Береника делает шаг назад, потом еще, сжав пальцы. На самом деле она держалась за левую руку. Подняла ее к глазам, а потом повернула ладонью к Плавтине. Ее кожу прочертил длинный и тонкий порез. Выступила кровь – лишь алая капля, набухшая на молочно-белой коже, недостаточно даже для того, чтобы вытечь из раны. Береника в ошеломлении подняла глаза на Плавтину:

– Что вы наделали? – проговорила она растерянным, уже далеким голосом.

Плавтина не смогла ответить. Она стояла неподвижно, опустив руки, все еще сжимая в пальцах несчастный осколок кости. Береника взглядом искала помощи. Отон с бесцветным лицом двинулся к ней, но Ахинус удержал его твердой рукой; они так и застыли, будто изваяния со страдальческими ликами, украшающие темные развалины античного храма.

– Вы меня убили?

Плавтина кивнула. На глазах у нее выступили слезы, которые она сдерживала до сих пор. Внутри словно прорвало плотину, и душу захлестнуло безграничное горе. Она стояла так, не в силах пошевелиться, оглушенная тем, что сотворила.

– Я не хотела.

– Это ничего не изменит. Теперь и остальные мертвы, – прошептала женщина.

– Это правда, – выдохнула Плавтина.

– Их тела, – продолжила Береника, будто говоря сама с собой, – потеряны навсегда. Они не вернутся. Значит, как и я, нечто великое и прекрасное больше не увидит света дня.

– Мне так жаль, – повторяла Плавтина, понимая, что произносит самую большую глупость, какую можно вообразить.

Береника замерла. Ее губы сжались от гнева на удар судьбы, внезапно превративший ее жизнь в поражение, а эпопею в трагедию – повесть о космическом и бессильном тщеславии. Она не сводила взгляда с той, кто ее убил, но ответить уже не могла. Поморщившись, Береника поднесла руку к груди, попыталась вздохнуть, но уже не сумела.

Огромная усталость сковала ее черты, она опустилась на колени, потом соскользнула на пол, и ее сердце перестало биться.

* * *

Варвары начали вторую атаку к вечеру. Фронтальное столкновение сменилось хаосом, распалось на множество беспощадных стычек. С самого начала, ошеломив людопсов своей скоростью и жестокостью, они сумели разбить ряды, заставить людопсов разделиться на две группы разного размера, и оттеснили их друг от друга, втискиваясь между ними своими подвижными и неясными телами. Рискованная стратегия, поскольку им пришлось сражаться на два фронта.