В поисках Человека

Но таким образом они сумели застать отряд врасплох и изолировать Эврибиада. Несколько долгих минут он не видел общей перспективы, слишком занятый тем, как уклониться от непредсказуемых, кружащихся вокруг вражеских лезвий. Вот он отпрыгнул, уходя от колющего удара. Отступил, делая один шаг за другим, без спешки и замешательства. Вокруг него и позади Аристид и четыре эпибата выстроились подвижной стеной, заслоняя его собственными телами от удара в спину, но этого было недостаточно. У Эврибиада заболела рука, устав парировать один за другим широкие мулине, которые всякий раз вырывали у него звериное рычание – слева, справа, его меч уже стал скользким из-за пота, смешанного с липкой и светлой кровью его врагов.

Внезапно ритм ускорился. Противникам не терпелось с ними покончить. Быстрые и яростные удары посыпались дождем, и Эврибиад отступил, опять поразившись нечеловеческой гибкости врагов и тому, как они извивались, принимая невозможные позы и удерживая оружие в изменчивых отростках.

На стороне людопсов, в свою очередь, была точность. Пора была использовать тактику, которую они с Аристидом выработали прямо перед нападением. Эврибиад коротко взмолился всем существующим богам.

Он резко наклонился, застав врасплох существо, которое пыталось снести ему голову, и бросился вперед. Он наполовину полз по перепачканному камню, так быстро, как только мог. Скорость реакции варваров имела свои границы. Косы, занесенные со всех сторон, с шумом обрушились на землю, туда, где он был еще секунду назад. Теперь он оказался совсем рядом с сочленением мембран. Он вскочил, схватил свой меч обеими руками и занес перед собой – так, словно предлагал богам жертву. Сталь вонзилась во что-то, пришлось надавить, прежде чем оно подалось. Эврибиад нажал сильнее, кверху, вслепую что-то разрезал, разорвал материю, лишенную всякой плотности с тревожащей легкостью. Инерцией его толкнуло вперед, и он оказался внутри конвульсивного вихря из запятнанного мяса и липкой жидкости. Существо, оставив позади кусок собственной плоти, отступило с жутким воем, ревом, сильным, как туманный рожок.

Его тактика – причинить сопернику как можно больше боли – оказалась выигрышной. Вражеская масса заколыхалась в растерянности, и ближайшая группа эпибатов воспользовалась этим, чтобы пробиться к Эврибиаду. Они в бешенстве прокладывали себе путь, изо всех сил рубя мечами. Он усилием втянул язык в пасть. Его сухое горло горело. Он был изнурен.

Но бой уже возобновился. Они едва успели снова построиться – спина к спине, словно были единым телом, выставив мечи наружу. Варвары, которых разъярил смелый поступок кибернета, плавно хлынули вперед, окружая их со всех сторон. Они рубили вдвое быстрее и не стремились даже прорвать защиту, надеясь на свое физическое превосходство. Эврибиад размахивал мечом, его плечо касалось плеча Аристида, в ноздри бил мощный мужской запах его товарищей по оружию. И он забыл и о страхе, и об усталости, разум его был занят этой смертельной игрой наступлений и контратак. Еще много раз он вонзал свое притупившееся лезвие в трубки, выигрывая немного времени – а потом еще немного. Существо, с которым он дрался, отступило и, казалось, засомневалось; его дрожащие трубки зависли в воздухе – так море откатывается от берега, готовя новую волну. Эврибиад в удивлении поднял меч перед собой.

А потом враг ударил, бесхитростно, не пытаясь обойти защиту. Гора движущейся плоти в первый раз ударила по отряду с невозможной силой. Эврибиад потерял равновесие. Второй удар оказался еще хуже. Оглушенный кибернет шагнул назад, попытался уцепиться за Аристида, но не нашел его. В третий раз он получил удар плашмя собственным мечом, его отбросило назад, сбило текучей стеной, в которую превратился враг. Его ударило в грудь, он тявкнул от боли, а его ноги бесполезно дергались, с ужасом пытаясь нащупать исчезнувшую почву. Мир исказился в коротком и непонятном параболическом перемещении, поле зрения Эврибиада заполнило небо – синева, смешанная с красным из-за крови, заливающей ему глаза, а на периферии остался смутный силуэт шаттла, сталь которого блестела под закатным солнцем. Спину ему придавило камнем, он ударил его по лопаткам, выбив воздух из легких.

Эврибиад лежал оглушенный, широко открыв глаза, с гулом в ушах, не в силах сделать ни жеста. Он попытался поднять голову – не вышло; закашлялся, и его вырвало горькой желчью, так, что он едва не захлебнулся. Кажется, в спине у него что-то сломалось. Он закрыл глаза, сконцентрировался, превозмогая боль, пытаясь дышать нормально, и понял, что где-то потерял меч. Он был уже мертв. Они прикончат его с секунды на секунду – чистым, метким ударом лезвия в середину спины, лучшей смерти он не мог и желать.

* * *