В поисках черного золота

— Что же ты мне сразу не сказал?! Надо найти этого Химика и узнать у него про моего батю! Бежим, — решительно сказал Пузырь, подался всем телом вперед, в окно, но тут же замер, вспомнив, что находится на втором этаже. Если бы он был сильным, ловким и смелым, то легко бы прошел по карнизу до водосточной трубы и по ней спустился бы на землю. Но Пузырь был толстым, неуклюжим и трусливым. Он посмотрел вниз, на асфальт, потом перевел взгляд на Вадика и жалобно произнес: — Врачиха сказала, что выпустят меня только через три дня, если в моих анализах не найдут инфекцию. А пока анализы не готовы, она подозревает, что я заразный бациллоноситель, что я опасный вирус. Вадик, придумай что-нибудь, вытащи меня отсюда. Скоро обед, а мне даже каши не дадут, врачиха сказала, что в первый день больные едят сухари со сладким чаем. — Вспомнив про обед, Пузырь повысил голос и требовательным тоном произнес: — Вадик, я хочу есть! Не стой как пень, а думай! Если ты мне не поможешь, то я этого не переживу! Я ненавижу сухарики с теп- лым сладким чаем! Я объявлю голодовку и умру голодной смертью!

Вадик увидел троих парней в белых халатах. Они выкатили из соседнего корпуса тележку с алюминиевыми бидонами и направились в сторону инфекционного отделения. Когда они приблизились к Вадику, он разглядел небрежные надписи на трех бидонах: «чай», «первое», «второе». Ситников шагнул к ребятам, дружелюбно улыбнулся и попытался завязать разговор:

— Здорово, мужики! Что сегодня на обед, гуляш или мясные биточки?

— Ага, гуляш вокруг стола и битки в дверь, — усмехнулся рыжий парень, который тянул тележку за стальную проволоку. — Ты думай, прежде чем спрашивать-то. Ведь это инфекционное отделение, — пристыдил он Вадика, — тут на завтрак каша, на ужин каша, а на обед каша с капустным отваром.

— Да, суровое меню, — поддакнул Вадик, соображая, как бы ему продолжить разговор с этими парнями, каждому из которых на вид не было и шестнадцати лет. Вадик решил, что эти ребята, как любые подростки-переростки, не очень-то охотно подчиняются дисциплине и если захотят, то запросто помогут Пузырю выйти на свободу. — Вы каждый день такую лажу тягаете или только по будням? — кивнув на бидоны, спросил Вадик. Его совершенно не интересовал этот вопрос, но он все-таки задал, чтобы хоть что-то спросить и задержать ребят.

Но Вадик зря старался. Парни сами остановились у крыльца инфекционного отделения, привычными жестами поправили сзади полы белых халатов и, усевшись на ступеньках, спокойно закурили. Они сделали это не сговариваясь, почти одновременно. Вадик догадался, что парни проделывали эту процедуру каждый раз, перед тем как войти в очередное отделение; они отдыхали, прежде чем поднять наверх тяжелые бидоны с едой.

— А вы кто, санитары или медбратья? — поинтересовался Вадик.

— Мы студенты. Из кулинарного техникума. Практику здесь проходим. Картошку чистим, капусту варим, а потом таскаем эту бурду по отделениям. — Рыжий выпустил дым, прищурил глаза и с подозрением посмотрел на Вадика: — Ты много вопросов задаешь, пацан. Че тебе надо?

Вадик указал пальцем на Пузыря, который наблюдал за ними из окна, и честно сказал:

— Надо вытащить из больницы вон того Дурня.

Задрав голову, рыжий посмотрел на Пузыря, затем тяжело вздохнул, остановил свой задумчивый взгляд на часах Вадика и глубокомысленно произнес:

— Да, дела. Сложно будет провернуть такую опасную операцию.

— Это отказ?

— Очень уж рискованное дело.

— Значит, не получится?

— Слишком это стремно, — туманно сказал рыжий, многозначительно глядя на часы Сит- никова. — Опасно. Если заметут, могут телегу в техникум накатать.

— Так вы поможете или нет, пацаны? — начал терять терпение Вадик.

— Пришлют телегу директору, — гнул свое рыжий, — а тот может и из техникума турнуть, и без диплома оставить.

Вадик наконец уловил направление взгляда рыжего практиканта, посмотрел на свои часы, улыбнулся и, подняв голову, крикнул Пузырю:

— Кидай сюда свои часы, через пять минут будешь на свободе!

Пузыренко безропотно подчинился, бросив рыжему свои пластмассовые «сейко». Тот ловко поймал часы, застегнул их на своем запястье и сказал Пузырю:

— Жди меня в туалете. — Потом он обратился к своему приятелю: — Снимай халат.

Дальше рыжий действовал стремительно. Он быстро надел на себя второй белый халат, с трудом застегнул на нем пуговицы, велел третьему практиканту взять бидон за правую ручку, а сам взялся за левую; они поднялись на крыльцо и скрылись за дверью инфекционного отделения. Минут через пять из той же двери вышли уже трое парней в белых халатах. Один из них нес пустой алюминиевый бидон, прижимая его к животу, как любимую, огромную плюшевую игрушку. На бидоне чернела надпись «капустный отвар», за алюминиевой крышкой виднелась кудрявая голова Вити Пузыренко.

Поставив бидон на асфальт, Пузырь снял с себя белый халат и вернул его третьему практиканту, затем подошел к рыжему и долго тряс его руку, горячо благодарил за помощь и в то же время не мог оторвать глаз от своих часов, которые теперь чернели на чужом запястье.