В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева

«Обыватель – странное слово в русском языке. Оно употребляется не столько в смысле «житель», сколько для того, чтобы выразить презрение или негодование, как будто это слово выражает что-то невероятно плохое. Но те, кто чувствует так, не понимают, что обыватель – это здравое ядро в жизни, и с точки зрения возможностей эволюции хороший обыватель имеет гораздо больше шансов, чем «безумец» или «бродяга». Впоследствии я, возможно, объясню, что я понимаю под этими двумя выражениями. А пока поговорим об обывателе. Я совсем не хочу сказать, что все обыватели стоят на объективном пути. Ничего подобного. Среди них есть воры, негодяи, дураки; но есть и другие. Я просто хочу сказать, что быть обывателем само по себе ещё не препятствует «пути». К тому же существуют разные типы обывателей. Вообразите, например, тип обывателя, который всю жизнь живёт, как другие, ничем не выделяется; это, например, хороший мастер, который зарабатывает себе на жизнь, пожалуй, даже прижимистый человек. Но всю свою жизнь он мечтает, скажем, о монастыре, мечтает оставить когда-нибудь всё и уйти в монастырь. Такое встречается и на Востоке, и в России. Человек живёт, работает; а затем, когда подросли его дети и внуки, он передаёт им всё и уходит в монастырь. Вот о таком обывателем и говорю. Он может и не уходить в монастырь; возможно, это ему и не понадобится. Его путём может оказаться его собственная жизнь, жизнь обывателя.

Люди, которые думают о путях с определённостью, особенно люди интеллектуальных путей, очень часто смотрят на обывателя свысока и, в общем, презрительно относятся к обывательским добродетелям. Но этим они разве что доказывают свою собственную непригодность для какого бы то ни было пути, потому что ни один путь не может начаться с уровня ниже уровня обывателя. Очень часто именно это теряют из виду люди, которые не способны устроить собственную жизнь, которые слишком слабы, чтобы бороться с жизнью и побеждать её, которые мечтают о путях или о том, что называют путями, потому что они думают, что эти пути окажутся для них легче, чем жизнь, оправдывая этим свою слабость и неприспособленность. Хороший обыватель гораздо полезнее с точки зрения пути, чем «бродяга», который считает себя гораздо выше обывателя. Под «бродягами» я подразумеваю всех так называемых «интеллигентов» – художников, поэтов, вообще, всевозможную «богему», которая презирает обывателя и в то же время жить без него не может. Способность ориентироваться в мире – очень ценное качество с точки зрения работы. Хороший обыватель способен содержать своим трудом, по меньшей мере, двадцать человек. Чего стоит человек, который на это не способен?!»

– Но что в действительности значит слово «обыватель»? – спросил кто-то. – Можно ли сказать, что «обыватель» – это хороший гражданин?

– Должен ли «обыватель» быть патриотом? – спросил другой. – Предположим, идёт война; как должен относиться к ней обыватель?

– Могут быть разные войны, и могут быть разные патриоты, – сказал Гурджиев. – Вы всё ещё верите в слова. Обыватель же, если это настоящий обыватель, словам не верит, ибо понимает, что за ними скрывается много праздной болтовни. Для него люди, которые кричат о своем патриотизме, – это психопаты; и он смотрит на них как на психопатов.

– А как будет обыватель смотреть на пацифистов или на людей, отказывающихся идти на войну?

– Как на сумасшедших. Такие, пожалуй, ещё хуже.

В другой раз в связи с тем же вопросом Гурджиев сказал:

– Для вас многое непонятно, потому что вы не принимаете в расчёт смысл некоторых простейших слов, например, никогда не думали о том, что значит быть серьёзным. Попытайтесь дать себе ответ на вопрос – что такое быть серьёзным?

– Иметь серьёзный взгляд на вещи, – сказал кто-то.

– Так думает каждый; и именно это означает противоположную вещь, – сказал Гурджиев. – Иметь серьёзный взгляд на вещи вовсе не значит быть серьёзным, потому что главное здесь – смотря на какие вещи? Многие люди относятся серьёзно к тривиальным вещам. Можно ли назвать их серьёзными? Конечно, нет.

«Ошибка здесь в том, что понятие «серьёзный» взято условно. Для одного человека одна вещь является серьёзной, для другого – другая. На самом деле серьёзность – это одно из таких понятий, которые никогда и ни при каких обстоятельствах не могут приниматься условно.

Во все времена и для всех людей серьёзным бывает одно и то же. Человек может более или менее это осознавать; но серьёзность вещей от этого не меняется.

Если бы человек понял весь ужас своей обыденной жизни, в которой он вертится в кругу незначительных интересов и бессмысленных целей, если бы он понял, что теряют такие люди, как он, он осознал бы, что для него существует лишь одна серьёзная вещь – освободиться от общего закона, стать свободным. Что может быть серьёзным для приговорённого к смерти? Только одна вещь: как ему спастись, как освободиться. Ничто другое не является серьёзным.