В поисках древних кладов

Она решила прочитать их еще раз и вспомнить историю борьбы с работорговлей вплоть до нынешнего времени. Она сходила с ума от гнева и бессилия. Книги сообщали о заведомо невыполнимых международных соглашениях, пестрящих оговорками, освобождающими от ответственности; о законах, объявляющих работорговлю к северу от экватора пиратством и позволяющих ей безнаказанно процветать в южном полушарии; о договорах, подписанных всеми государствами, за исключением тех, кто наиболее активно занимается работорговлей, — Португалии, Бразилии, Испании. Другие крупные государства, например Франция, используют работорговлю, чтобы заставить своего традиционного врага, Великобританию, терять силы в борьбе, беззастенчиво эксплуатируют горячее стремление британцев к уничтожению работорговли, добиваются политической выгоды в обмен на смутные обещания поддержки.

Взять хотя бы Америку. Эта страна подписала разработанный Великобританией Брюссельский договор, согласившись на запрещение работорговли, но не на уничтожение самого института рабства Америка признает, что перевозка подневольных человеческих душ равнозначна активному пиратству и что соответствующим образом оборудованные суда подлежат аресту на призовых условиях и должны предстать перед Адмиралтейским судом или Смешанной судебной комиссией. Она признает также пункт об оснастке, гласящий, что суда, в момент ареста не имеющие на борту человеческого груза, но оборудованные для перевозки рабов, могут быть конфискованы в качестве трофея.

Со всем этим Америка согласна, но она не признает за военными кораблями Королевского военно-морского флота права на досмотр. Самое большее, на что согласны американцы, это разрешить британским офицерам убедиться в законности заявляемого американского подданства, а после этого даже если из трюмов поднимается вонь до небес и оглушают лязг цепей и нечеловеческие крики из твиндеков — досмотр запрещается.

Робин положила брошюру в сундук и взяла еще одну книжку.

В прошлом, 1859 году с побережья Африки на шахты Бразилии, на плантации Кубы и южных штатов Америки было перевезено около 169 000 рабов.

Масштабы работорговли оманских арабов в Занзибаре можно оценить лишь приблизительно, наблюдая за количеством рабов, проходящих через невольничьи рынки острова. Несмотря на то, что Великобритания заключила договор с султаном еще в 1822 году, британский консул в Занзибаре подсчитал, что за последние двенадцать месяцев на остров прибыло почти 200 000 рабов. Трупы, а также больных и умирающих не выгружают на берег, потому что в Занзибаре таможенные пошлины султану платятся с каждой головы, живой или мертвой.

Больных и истощенных, не имеющих шансов выжить, сбрасывают за борт вместе с трупами в глубоководную впадину перед коралловым рифом. Здесь поселилась огромная стая акул-людоедов, днем и ночью они снуют в ожидании добычи. Как только первое тело, живое или мертвое, падает в воду, море вокруг дхоу превращается в бурлящий котел. По оценкам британского консула, смертность за короткий переход от материка к острову достигает сорока процентов.

Робин отложила брошюру и задумалась над ужасающим размахом этой гнусной торговли.

— Пять миллионов человек с начала столетия, — прошептала она, — пять миллионов душ. Неудивительно, что работорговлю называют величайшим в мировой истории преступлением против человечества.

Она открыла следующую брошюру и пробежала глазами приблизительную оценку прибылей удачливого работорговца.

Во внутренних районах Африки, вплоть до озерного края, где не ступала нога белого человека, Фуллер Баллантайн обнаружил — при виде напечатанного имени отца она ощутила укол гордости и грусти, — так вот, Фуллер Баллантайн обнаружил, что первоклассный раб переходит из рук в руки за чашку фарфоровых бусин, два раба — за старинное ружье «тауэр», которое в Лондоне стоит тринадцать шиллингов, или за кремневое ружье «браун Бесс», стоящее в Нью-Йорке два доллара.

На побережье тот же раб стоит десять долларов, а на невольничьем рынке в Бразилии за него можно выручить пятьсот долларов. Но если его перевезти на север от экватора, риск для работорговца возрастает, и цена увеличивается во много раз — тысяча долларов на Кубе, пятнадцать сотен в Луизиане.

Робин опустила книгу и быстро прикинула. Английский капитан заявил, что «Гурон» может перевезти за один рейс две тысячи рабов. Если их доставить в Америку, можно выручить немыслимую сумму — три миллиона долларов, на эти деньги можно купить пятнадцать таких кораблей, как «Гурон». За один-единственный рейс Манго Сент-Джон разбогатеет так, как не мечталось самому жадному богачу. Ради такой прибыли работорговцы пойдут на любой риск.

Но справедлив ли в своих суждениях капитан Кодрингтон? Робин слышала о встречных обвинениях, выдвигаемых против офицеров Королевского военно-морского флота, — якобы источником их усердия являются обещанные призовые деньги, а не ненависть к работорговле и не любовь к людям. Говорили, что любой корабль они трактуют как невольничий и применяют пункт об оснастке в самом широком смысле.