В поисках Эдема

Хайме поднялся, увидев, что тот входит. Пригласил его присесть и пошел закрыть дверь. Затем им подали две чашки кофе, после чего Хайме больше не вернулся на свое место за письменным столом, а расположился на стуле возле Рафаэля.

— Простите, что надоедаю вам, — сказал он, — вы, должно быть, очень устали, но я понимаю, что ситуация, приключившаяся с нашими друзьями, очень серьезная, и я хотел бы помочь.

— Хуже всего бессилие, — сказал Рафаэль. — Моррис настаивает на том, что ничего нельзя поделать. Он не позволил мне найти врача. Говорит, что он может прописать только электролиты внутривенно, а именно это им сейчас и вводят.

— Кое-что можно сделать, — сказал Хайме, вставая со стула. — Это рискованно, но думаю, игра стоит свеч, если это поможет успокоить боль. Я — ипохондрик, — слегка улыбнулся он. — У меня есть разные медицинские энциклопедии. Я читал о воздействии радиации. Они будут сильно мучиться, но мне пришла в голову одна идея, как облегчить их страдания…

— Я слушаю вас, — приободрил его Рафаэль.

— Филина. Нам надо достать для них филину. Не знаю, знакомы ли вы с этим наркотиком: это гибрид марихуаны и кокаина. Марихуана успокоит тошноту. Ее использовали при лечении рака. Кокаин притупит нервные окончания, в какой-то мере снимет боль.

Упоминание о филине встряхнуло Рафаэля. Он и представить себе не мог несколькими секундами раньше, чтобы об этом средстве толковал Хайме.

— Я знаю о филине, — сказал он. — Она произрастает в Фагуасе, так ведь?

— Здесь ее придумали, — сказал Хайме, снова присаживаясь. — Есть большие плантации. Урожай полностью идет на экспорт. Кто пытался достать ее для местного потребления, были ликвидированы братьями Эспада. Назидательные наказания отбили всякую охоту пытаться сбывать ее местным. Макловио — начальник операции, но даже его действия под железным контролем братьев. Говорят, что плантации находятся в окрестностях Тимбу, «города сирот», по той же дороге, как, предположительно, ехать в Васлалу. Поэтому вот уже много лет всячески препятствуется, чтобы кто-то приближался к этим местам. Кроме того, я подозреваю, что они используют те же самые баркасы для транспортировки мусора, чтобы обратным рейсом экспортировать филину. Я о многом слышал в этом отеле, — он ухмыльнулся. — Один из капитанов баркасов напивается со мной здесь всякий раз, как приезжает сюда. Я пью яблочный сок, а он — виски.

— И вы считаете, что я подхожу для того, чтобы достать филину? — вмешался Рафаэль.

— Именно. Две голландки, которые направлялись в Тимбу, знакомы с вами. Вы можете отыскать их. Они знают о филине. Я видел однажды пару листочков в их чемодане, слышал их разговор. Их беспокоят сироты. Они говорили о том, чтобы взять под свою опеку городишко и сжечь плантации. Они о многом говорили, когда были в Синерии в предыдущий раз. Стены этой гостиницы не слишком хорошо изолируют звуки.

Рафаэль слушал его в изумлении. Лицо Хайме было благородным, но невыразительным, лицо сфинкса: невозмутимое, спокойное, с проницательными глазами. Он придумывал головоломки, загадки, сам разгадывал и осмотрительно молчал. Если бы не сложившаяся ситуация, Хайме никогда не пришло бы в голову делиться с кем-то своими умозаключениями. Хранение секретов было частью его профессии, обязательством перед клиентами.

— У меня складывается впечатление, что вы уже приготовили план для меня, — улыбнулся потрясенный Рафаэль. — Что ж, я слушаю вас.

Глава 28

Хозяина попугаев — предсказателей судьбы звали Лукас.

Его ночным занятием было добывать информацию, необходимую для выплаты суммы по результатам пари: кем разрешилась роженица, что-то про домашних животных, про скот. Эта работа позволяла ему безопасно передвигаться внутри и вне города. Он ездил на колымаге времен царя Гороха, собранной из машинки для гольфа и мотоцикла, с клеткой, подвешенной к задней трубе латунной крыши. В полночь он явился в отель, чтобы забрать Рафаэля.

— Езжайте без остановок, — сказал Хайме, — вы доберетесь до Тимбу часам к шести утра и сможете вернуться к вечеру следующего дня. Никто вас не остановит, уверяю вас. Лукас будет лучшим пропуском. Что касается Мелисандры, то я сам объясню ей ситуацию и сумею убедить ее, что вы вернетесь на склад Энграсии целым и невредимым.

Лукас дал Рафаэлю черную рубашку в клетку и кепку. Они распрощались с Хайме и отправились в путь.

— Делайте вид, что спите, — предложил птичник, — пока я не предупрежу вас.

С закрытыми глазами Рафаэль размышлял о том, какой оборот приняли события всего за каких-то пару часов.

Он был все еще потрясен трагедией, но идея путешествия с хозяином попугаев-предсказателей на этой развалюхе казалась ему такой необычной и неожиданной, что он не мог не оценить иронии судьбы, которая таким способом вела его к филине.

— Кто бы мог подумать, а, дружище, что вам придется путешествовать со мной, да? — сказал Лукас.

— Нет худшей слепоты, чем нежелание видеть, — ответил Рафаэль. — Напророчил ваш попугай.

— Они никогда не ошибаются, — отозвался Лукас. — А сейчас — тишина. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, — это и правда поспать.