В поисках эликсира бессмертия

Энджин подошла к столу, на котором стоял яблочный сок в стаканах, пышные булочки, и жаренные свиные ребрышки на тарелках, от которых так приятно пахло дымом.

— Угощайся, милая. — сказала полная женщина за столом, протягивая девушке стакан с соком.

— Извините, но мне нечем заплатить. — краснея ответила девушка, и от стыда опустила глаза в пол. Она впервые поняла, как это мерзко и стыдно выклянчивать еду, и более того, она сейчас понимала Дармена, которому было проще ее украсть. Но тем не менее, она обещала себе быть сильной, а потому посмотрела пышной даме прямо в глаза.

— Ну что ты, милая, не нужно денег, угощайся так, тем более, что сегодня праздник, вся еда и так бесплатная. Посмотри на себя, вон какая бледная и худенькая. — сказала женщина за столом, и вновь протянула стакан, точнее на этот раз два. — Он ведь с тобой.

— Спасибо. — сказала Энджин, и взяла стаканы, в то время как женщина махнула рукой Дармену, что бы тот подошел к ним.

Чародей, молча признав поражение, подошел к столу, у которого стояла его любимая, и женщина протянула ему тарелку полную жаренных ребрышек, что тот, аж растерялся, точно не рассчитывая на такое.

— Бери, или окаменел что ли. — сказала пухлая женщина, и передав тарелку, сложила в кулек не менее пухлые булочки. — Вот, кушайте на здоровье.

— Спасибо. — практически хором ответили возлюбленные, и пошли прочь от стола.

Они уселись под кроной большого клена, и начали есть ароматные ребрышки, от которых сало стекало по пальцам, впрочем, такие мелочи этикета уже давно не заботили девушку, но все же она на мгновение представила, что бы сказала маман, уведя ее за таким занятием, и громко рассмеялась.

— Ты чего? — спросил Дармен, не понимая причин столь резкого изменения настроения, но тем не менее заражаясь от нее улыбкой.

— Я вдруг подумала, что бы сказала на это маменька! — смеясь еле произнесла Энджин, при этом показывая напрочь перепачканные в сале и специях пальцы.

— Это моветон, дорогая! — сказал, коверкая голос Дармен, уже смеясь не меньше Энджин.

Сейчас Энджин смеялась, вспоминая маму, как та настойчиво заставляла ее всегда следовать правилам ненавистного этикета. Порой, вечерами, она вспоминала ее совсем по другим причинам, она скучала по ней, потому что любила ее. Да, она хотела выдать ее насильно за муж, да, она обвинила ее во всех своих неудачах, даже более того, она сказала, что вовсе не хотела бы, что бы у нее была дочь…

Но все же она была ее мамой, и Энджин не могла вот так просто взять и забыть о ней навсегда, просто вычеркнуть ее из своей жизни, даже несмотря на все зло, что она ей сделала. Девушка хотела бы встретиться с ней, поговорить сейчас, когда эмоции улеглись, она очень хотела верить, что все то, что в тот день сказала ее маменька было просто на эмоциях, и на самом деле она ее любила. Энджин очень хотела верить, что ее мама хорошая.

Доев безумно вкусные ребрышки, и выпив не менее вкусный сок, они решили убрать булочки на будущее, все же во льдах они им пригодятся больше.

— Я давно хочу спросить, а зачем мы идем в Элефор? — вдруг спросила Энджин.

— Что бы увидеть живого дракона. Хочу верить, что я не единственное мифическое существо на этой земле. — соврал Дармен.

— Ясно. Это для тебя так важно, что ты готов идти через ледяные земли? — спросила доверчивая девушка.

На самом деле, он бы никогда не пошел туда ради себя, и возможно, не пошел вообще ни ради кого, но эта девушка стала во всем его исключением, и в этот раз тоже. Он был готов рисковать своей жизнью, ради ее.

— Да, для меня это очень важно. — задумавшись сказал Дармен, имея в виду совсем другой смысл этих слов, нежели поняла девушка.

— Когда мы пойдем? — спросила любопытная возлюбленная.

— Ну сейчас всех бубаков разгонят, и пойдем как раз. — улыбаясь ответил Дармен.

В последнее время он часто улыбался, и даже смеялся, хотя раньше ему казалось, что он навсегда разучился радоваться жизни. Но как оказалось на поверку, просто рядом нужно иметь именного того самого человека, который будет заставлять тебя улыбаться, и для него этим человеком стала юная графиня Марамолли.

На площади началось оживление, люд заголосил, к большой копне хвороста и валежника подошел мужчина, как раз тот, что подвозил их на телеге и начал говорить свою речь:

— Вот уже много сотен лет, в этот день мы разводим ритуальный костер, чтобы защитить нашу деревню от страшных бубак. Так не дадим и в этом году ледяным монстрам причинить вред нашей деревне. Я, Росик Фаран, старейшина этой деревни, заявляю, не бывать ледяным монстрам на нашей плодородной земле.

Сказав эту речь, старейшина поджег хворост, и за считаные секунды разгорелся огромный костер, да такой огромный, что даже Дармен за все свои года не видел подобного. А жар от него шел такой, что даже на расстоянии нескольких миль невозможно было находиться. И только сейчас, оглядев пристально место, Дармен заметил, что все дома стояли на некотором отдалении от площади, как бы специально так построенные, что бы их не коснулся огонь.