В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Что касается быстрорастущих аппетитов Китая на рынке нефти, то просматривается лишь один аналог — массированное увеличение спроса на нефть и ее импорта в Европе и Японии в 1950-е и 1960-е гг. в результате так называемого экономического чуда. Тогда всплеск спроса на нефть изменил баланс сил на мировой энергетической арене и повлиял на глобальную политику в целом.

Между тем подобное нарушение баланса на мировом нефтяном рынке связано с риском превращения коммерческого соперничества в соперничество между странами в плоскости «угроз» и «национальной безопасности», разрушающее конструктивные деловые отношения, важные для мировой экономики. И, как всегда, в международных отношениях существует риск того, что из-за просчетов и недопонимания эти «угрозы безопасности» могут перерасти в нечто более серьезное — конфронтацию и конфликты.

Это показывает, насколько важно сегодня не допустить перерастания коммерческой конкуренции в борьбу за нефть и соперничество на межгосударственном уровне. В конце концов, перемены неизбежны: китайская экономика продолжит расти быстрыми темпами и изменять существующий баланс сил. Кроме того, мировые рынки нефти и газа существуют не в вакууме. Они являются частью гораздо более обширной и плотной сети экономических связей и взаимодействий, включающей колоссальные торговые, финансовые и инвестиционные потоки и даже потоки людей. Эти связи создают свои источники напряженности, особенно вокруг торговли и валютного обмена. Но в целом взаимные выгоды и общие интересы существенно перевешивают причины для конфликтов.

Несмотря на сохраняющуюся напряженность в отношениях Китая с другими странами, сегодняшняя степень интеграции и сотрудничества была немыслима в эпоху конфронтации, когда Мао Цзэдун объявил Восток «красным» и отгородил Китай «бамбуковым занавесом» от остального мира.

Беден нефтью

Поздним воскресным вечером на верхнем этаже роскошного пекинского отеля China World стоял человек и смотрел вниз на бесконечные потоки фар, скользящие в разных направлениях с восьмиполосной Чан’ань авеню, главной магистрали Пекина, на расположенную на эстакаде скоростную Третью кольцевую дорогу, всегда загруженную на полную. Это был новый Китай. И удовлетворение этих потоков спроса было одной из его забот, когда речь шла о нефти.

Едва ли почтенный главный экономист CNPC Чжоу Цинцзу мог вообразить себе такую панораму, которую он наблюдал сейчас с 20-го этажа отеля, в далеком 1952 г., когда пришел на работу геологом в нефтедобывающую отрасль. Тогда вся добыча Китая составляла меньше 3500 баррелей в день. Его первым заданием была командировка на запад Китая, где в то время разворачивались геологоразведочные работы. Цинцзу был одним из немногих геологов, которые решили связать свою судьбу с этой малоперспективной, как казалось на тот момент, отраслью. Несколько десятилетий назад, после Первой мировой войны, профессор Стэнфордского университета сделал заявление, которое было воспринято многими как окончательный вердикт: «Китай никогда не будет добывать много нефти». И скудные результаты последующих лет, казалось, подтверждали этот вывод.

После Второй мировой войны уже никто не сомневался в том, что нефть важна для современной экономики, а также для военного и политического могущества. Но Китай фактически не имел собственной нефти и был вынужден ее импортировать для удовлетворения своих потребностей. После победы коммунистической революции во главе с Мао Цзэдуном в 1949 г. США оказывали давление на другие страны, чтобы ограничить экспорт нефти в Китай, а когда началась корейская война, и вовсе его прекратить, что сдерживало действия китайской армии. «Самообеспечение» стало настоятельной необходимостью, и в пятилетних планах Мао развитие нефтедобывающей промышленности вошло в число главных приоритетов. Несмотря на неутешительные результаты поисково-разведочных работ, китайское руководство отказывалось признать, что Китай «беден нефтью».

У Китайской Народной Республики было к кому обратиться за помощью в поисках нефти — ее связывали тесные отношения с собратом по коммунизму Советским Союзом, который сам был крупным производителем нефти. «Мы только начинали, — вспоминал Чжоу. — Нашими главными учителями были русские. Мы называли русских „нашими старшими братьями“». Советский Союз направил в Китай экспертов, оборудование, технологии и финансовую помощь, в то время как целое поколение молодых китайцев отправилось в другом направлении, в Москву, чтобы учиться нефтяному делу[165].

С помощью русских в отдаленной западной части Китая был открыт ряд нефтяных месторождений, но в целом результаты, как убедился Чжоу на практике, были ничтожными. Пессимизм бы настолько силен, что некоторые китайские специалисты видели выход в производстве синтетического жидкого топлива из каменного угля, как это делали немцы во время Второй мировой войны.

Дацин: «великое празднество»

Но неожиданно в покрытой лугами Маньчжурии на северо-востоке страны было обнаружено крупное месторождение нефти. Его назвали Дацин, что означает «великое празднество».