В поисках энергии. Ресурсные войны, новые технологии и будущее энергетики

Энергетическая взаимозависимость является реалией международной жизни на протяжении многих столетий¹. Но поворотный момент, когда энергетическая безопасность стала решающим фактором в международных отношениях, наступил чуть больше столетия назад в результате споров вокруг военно-морского флота перед началом Первой мировой войны. В 1907 г. самый высокопоставленный британский адмирал заявил, что заменить уголь жидким топливом «невозможно», поскольку «нефть не встречается в мире в достаточном количестве». Однако четыре года спустя, в 1911 г., Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, принял историческое решение о том, что Британия должна «положить нефть в основу своего господства на море – для чего следует перевести военные корабли Королевского военно-морского флота с угля на жидкое топливо». Новое топливо позволило бы сделать британские военные корабли более быстрыми и маневренными по сравнению с германскими судами и принесло бы Великобритании критическое преимущество в англо-германской гонке морских вооружений. Как выразился сам Черчилль, переход на жидкое топливо означал «больше огневой мощи и больше скорости при меньших размерах и меньшей стоимости»².

Но переход на жидкое топливо создавал новую серьезную проблему: проблему обеспечения поставок. У Великобритании не было своей нефти. Переход на жидкое топливо означал, что вместо надежных поставок уэльского угля Королевский флот попадал в зависимость от уязвимых поставок нефти морем из находящейся за 10 000 км Персии, как тогда называли Иран.

Критики утверждали, что это в высшей степени опасный и безрассудный шаг – ставить Королевский флот в зависимость от такой ненадежной и нестабильной страны, как Персия, которую один из высокопоставленных политиков назвал «отсталым, плохо управляемым поместьем, готовым развалиться в любой момент». Короче говоря, Персия мало подходила на роль надежного поставщика важнейшего стратегического ресурса для ведущей мировой державы.

Ответ Черчилля стал эталоном подхода к вопросу энергетической безопасности на все времена: диверсификация поставок. «Мы не должны зависеть ни от какого качества, ни от какого процесса, ни от какой страны, ни от какого маршрута и ни от какого месторождения, – сказал он парламенту в 1913 г. – Безопасность и уверенность в поставках нефти обеспечивается лишь разнообразием, и только разнообразием». Справедливость этой заповеди подтверждается снова и снова³.

Возвращение проблемы энергетической безопасности

С начала XXI в. периодически возникающий дефицит предложения и всплески волатильности цен на нефть вызвали новую волну обеспокоенности по поводу энергетической безопасности. Новые факторы усиливали тревогу: нестабильность в ряде стран – экспортеров нефти, угрозы терроризма, возрождение ресурсного национализма, страх перед схваткой за поставки, стоимость импортируемой энергии и геополитическое соперничество. Политическая нестабильность, охватившая большую часть Северной Африки и часть Ближнего Востока в 2011 г. и 2012 г., привела к нарушению поставок и повышению цен на нефть на волне опасений. В основе всего этого лежит фундаментальная потребность стран – и всего мира – в надежной энергии, которая питает экономический рост.

Проблемы энергетической безопасности больше не ограничиваются одной нефтью. Еще недавно природный газ был в основном топливом национального или регионального масштаба. Но строительство транснациональных магистральных трубопроводов и развитие индустрии сжиженного природного газа (СПГ) превратили природный газ в глобальный бизнес. Масштабные отключения электричества в Северной Америке, подобные тем, что происходили на северо-востоке США в 2003 г., а также в Европе и России, усилили беспокойство в связи с надежностью электроснабжения. Серьезность проблемы подчеркнуло отключение электроэнергии в Индии в 2012 г., когда без света остались 670 млн человек, десятая часть населения мира.