В поисках фресок Тассилин-Аджера

Полный энтузиазма, я созвал весь лагерь и сообщил о своем открытии. В пути мной были обнаружены еще три углубления в скалах с великолепной живописью. Однако снятие копий откладывается. На первом месте в моей программе стоит работа над рисунками, обнаруженными в Тамрите. Они находятся в часе ходьбы от Тан-Зумаитак.

Мы с Гишаром отправляемся в Тамрит для подготовки места работы. Живем мы с ним в маленьком гроте, занимаясь стряпней и снимая копии с утра до вечера. Серми регулярно снабжает нас всем необходимым, а Ирен, найдя кратчайший путь, как-то смело пришла к нам без проводника.

Однажды утром в нашем лагере в Тамрите появился оборванный туарег. Он направился ко мне с явным намерением поздороваться со мной за руку. Я не сразу узнал своего старого проводника Джебрина, сопровождавшего меня в этих местах 20 лет назад. Следуя обычаю, мы пьем «чай дружбы», и я решаю взять его в экспедицию.

В Тан-Зумаитак работа заканчивается. Каждый день Серми доставляет в Тамрит на верблюдах багаж. Первым к нам присоединяется Филипп Летелье. Затем прибывает остальная часть группы.

Впервые мы послали в Джанет курьера с сообщениями для пересылки в Париж и Алжир. В наши дни большинство экспедиций в Сахаре снабжено радиостанциями. Однако я считаю эти аппараты громоздкими и ненужными, отнимающими при установлении связи слишком много времени. В конце концов какое мне дело до того, что происходит в Европе, да и на всем земном шаре? Расставшись с цивилизованным миром, мы с утра до вечера общаемся с доисторическими людьми из Тассили.

Глава четвертая.

Кипарисы Тамрита

Мы действительно ежедневно встречаемся с доисторическими художниками Тассили.

Ландшафт Тамрита чрезвычайно красив и своеобразен. Мы устроились во впадинах скал, нависших над глубоким вади, который завален каменистыми осыпями, преграждающими путь нашим верблюдам. В десяти метрах от лагеря есть небольшой водоем, снабжающий нас свежей водой для приготовления пищи и мытья. Вдоль русла вади – что совершенно необычно для пустыни – выстроилось несколько великолепных кипарисов, стволы которых в обхвате достигают более 6 метров. Зеленые вершины деревьев причудливо вырисовываются на красноватом фоне окружающих скал. Мы с удивлением обнаруживаем в 500 метрах от лагеря самый крупный в Тассили водопад высотой 600 метров. Внизу расстилаются небольшие серебристые озера. Все это похоже на театральную декорацию и невольно вызывает в воображении картины жизни в доисторические времена, в ту пору, когда наши художники разрисовывали скалистые стены, изображая охотничьи сцены и стада быков.

Часто по вечерам, выходя по окончании работы из пещер, каждый день открывавших перед нами все новые наскальные росписи, мы собирались у лагерного костра. Нашему воображению рисовались цветущие долины, леса, болота и животные, жившие когда-то в этом раю. Добродушные слоны толпились возле воды, шевеля большими ушами. Пугливые носороги спешили к логовищам по узким тропинкам. Жирафы прятали головы в кустах мимозы. По долинам, пощипывая траву, бродили стада антилоп и газелей, находившие отдых под зелеными кронами деревьев. Наконец, мы старались представить себе людей, живших в скальных пещерах: мужчин, занимающихся подготовкой оружия к охоте и мастерящих себе одежду из шкур, женщин, готовящих пищу или отправляющихся к соседнему водоему купаться или мыть свои миски. Мы представляли себе пастухов, которые пасли стада или вели быков на водопой. Вечерами они загоняли их за сплетенные из веток изгороди, защищавшие скот от нападения хищников.

Хищники! Должно быть, эти скалистые лабиринты с недоступными для охотников убежищами просто кишели ими. При такой богатой фауне им всегда была обеспечена легкая добыча. Здесь хозяйничали владыки этих мест лев и пантера, вселявшие ужас в людей. Перед моими глазами неотступно вставали пейзажи и картины из жизни, виденные мной некогда в горах Адамауа в Северном Камеруне. Там до сих пор сохранилась та же фауна и громадные стада быков, пасущиеся под охраной пастухов фульбе.