В поисках Ханаан

— Но ее некому забрать, — Гутман сморщился, как от боли. По его длинному крючковатому носу поползла тяжелая капля. Он смахнул ее грязным дрожащим пальцем и хрипло прошептал: — Немецкие евреи из Гамбурга. Вчера была акция.

— Что мне за дело? — безразлично бросила я и враждебно посмотрела на девочку.

— Животное! — неожиданно тонко всхлипнул Гутман и топнул ногой: — Животное!

Брызжа слюной, он неумело ударил меня по лицу и бессильно заплакал.

— Симкэ, Симэлэ, — слышалось теперь целыми днями с тюфяка, — будешь кушкать?

Завернув что-то в тряпочку, Гутман совал этот узелок в рот девочке. Раздавалось сопение, причмокивание и тихий счастливый смех старика. — А айтыню^[9]? Девочка хочет айтыню? — он подхватывал ее на руки и подносил к окну.

В один из дней вдруг заметила, что невольно внимательно вслушиваюсь в отзвуки той жизни, которой жили эти двое. Однажды тихо спросила:

— Почему Сима?

— По-твоему, твоя мама не достойна того, чтобы девочка носила ее имя? — Гутман окатил меня пренебрежительно-холодным взглядом.

С той поры как в его закутке появилась девочка, он разительно изменился. Казалось, начал новую жизнь. Стоило ей уснуть, как тотчас исчезал. Прибегал взволнованный и запыхавшийся. «Спит?» — спрашивал он, вытягивая худую длинную шею, на цыпочках крадясь к тюфяку.

Этот старик умел добиваться своего. Постепенно возвращаясь к жизни, я начала нянчиться с ребенком. Но безысходность не отступала ни на шаг.

— Зачем все это, Борух? — однажды спросила я, качая девочку на коленях. — Вы же понимаете, что нас ждет.

— Этого никто не знает. Только ОН, — и ткнул худым пальцем в потолок. — С нами, евреями, в последнюю минуту всегда происходит чудо. Поэтому нужно надеяться до последнего. Посмотри на меня. Я старый человек. Считай, одной ногой уже там. Но каждый вечер Он слышит от меня одно и то же: «Господи, подари мне завтра!»

Через день Борух пришел торжественный и важный.

— Ай, ты не знаешь Гутмана, ты не знаешь, какой он ловкий, какие дела умеет обделывать, — лукаво глянул на меня и капризно сморщил лицо. — Причешись, посмотри, на кого похожа! Сейчас пойдешь на Лесную. Скажешь: «От Гутмана». Тебя сфотографируют на аусвайс.

— Какой аусвайс? О чем вы, Борух? — поразилась я.