В поисках христиан и пряностей

Через несколько дней к кораблям подошла весельная лодка, в которой сидели двое мужчин в накидках из зеленого атласа с вышивкой шелком. Это явно была местная знать, и корабли они осматривали взглядом знатоков. Они объяснили, что один их юноша побывал в дальней стране, где видел суда как раз размером с эти.

«Сии малости, – записал Хронист, – обрадовали наши сердца, ибо казалось, мы действительно приближаемся к порогу наших желаний» [328]. Гораздо меньше португальцы обрадовались, когда двое аристократов повели носом при виде предложенных им даров, – пугающее пренебрежение, учитывая, что до Индии было еще далеко. Тем не менее высокомерные господа приказали построить им на берегу хижины и на протяжении семи дней посылали слуг торговаться, обменивая окрашенные в красноватый цвет ткани на побрякушки чужаков, пока не пресытились и не велели везти себя вверх по реке.

Португальцы задержались в этой местности на 32 дня. Да Гама решил, что после стольких испытаний и тягот его люди заслуживают отдыха, а матросы явно наслаждались обществом привлекательных и любопытных девушек. Заодно была починена мачта «Сан-Рафаэла», и в очередной раз проконопачены корпуса всех кораблей.

Пока Южная Африка представала своего рода раем, но в теплой и влажной атмосфере таилась своя опасность. Многие матросы и солдаты серьезно заболели: стопы и кисти у них раздулись, на ногах высыпали сотни мелких пятен. Десны у них воспалились и выступали над зубами так, что они не могли есть, а изо рта невыносимо воняло. У них текла кровь из глаз, и сами глазные яблоки начали выпирать в иссохших глазницах. В семи месяцах пути от дома свой удар нанесла наводящая ужас цинга. Паулу да Гама, человек добрый и заботливый, денно и нощно навещал недужных, утешая и раздавая лекарства из собственных запасов. Среди членов команды не было врачей, а поскольку корабельные хирурги, игравшие также роль цирюльников, обычно бывали из тех, с каким столкнулся итальянский путешественник Пьетро делла Валле: «вида столь непривлекательного, что даже в полном здравии я заболел бы, если бы он пощупал мой пульс» [329], – толку от них все равно было немного. У наиболее тяжелых больных появились гнойные язвы, от которых их парализовало, и у них повыпадали зубы. Около тридцати человек скончались, а уцелевшие могли только потрясенно смотреть на происходящее, не в силах что-либо предпринять.

Наконец Васко да Гама отдал приказ двигаться дальше. Перед отплытием он установил второй свой падран и записал название, которое его люди дали этой стоянке: Река Добрых Предзнаменований. Впрочем предзнаменования были не такими уж и добрыми: едва флотилия вышла из устья, как флагман сел на мель. Все уже были готовы списать его как пропавший, но нахлынувший прилив кое-как успел столкнуть его на воду.

* * *

Маленькая флотилия вновь вышла в открытое море в субботу, 24 февраля. Ночью штурман взял курс на северо-восток, чтобы уйти подальше от побережья и мелей, и на протяжении недели корабли следовали этим курсом, останавливаясь по ночам, чтобы не пропустить ничего важного, но не видели ничего примечательного, помимо немногих рассеянных островов.

1 марта вдали показался большой архипелаг, на сей раз он лежал недалеко от берега. День клонился к закату, и корабли снова бросили якоря, чтобы дождаться утра и уже тогда осмотреться.

Утренний свет залил большой овальный коралловый риф, обрамленный белым песком и с пиками редкой растительности. Риф располагался посреди пологой бухты, с моря подступы к ней охраняли два небольших островка. Да Гама решил выслать вперед каравеллу, и, подняв паруса, Николау Коэльо осторожно вошел в бухту. Вскоре стало очевидно, что он ошибся в расчетах и «Берриу» идет прямиком на мель. Когда каравелла попыталась развернуться, чтобы с мели сняться, с основного кораллового острова отплыла небольшая флотилия лодок.

К тому времени подошли остальные два корабля, и туземцы возбужденно замахали, пытаясь их остановить. Не обращая на них внимания, братья да Гама прошли на защищенный рейд между островом и материком, и приветственная эскадра бросилась их догонять, а они бросили якорь. К кораблям подошло семь-восемь лодок, и заиграл небольшой оркестр. Португальцы узнали длинные прямые трубы – на таких инструментах играли мавры Северной Африки. Люди в лодках радостно махали путникам, знаками предлагая следовать за ними в порт на острове. Кое-кого из них да Гама пригласил на борт, и они вдоволь наелись и напились с командой.

Португальцы быстро сообразили, что островитяне говорят по-арабски, – это было разом многообещающим и приводило в недоумение. Они явно были мусульманами, но вели себя гораздо дружелюбнее любых мусульман, с которыми путешественники встречались прежде.