В поисках христианской свободы

Я лично не считаю себя особенно доверчивым человеком. Хотя Свидетелями были мои родители, я принял эту религию не просто из подражания их образу жизни. В подростковом возрасте даже был момент, когда я полностью перестал посещать встречи собрания. Затем, когда мне исполнилось 16 лет, в 1938 году, отец серьезно поговорил со мной о недостающей мне духовности и о моем образе жизни, в котором религия занимала далеко не первое место. Он спросил меня: «Почему ты думаешь, что Иегова пощадит тебя в Армагеддоне, если ты делаешь даже меньше, чем наши соседи, которые ходят в церковь?». Я действительно не был полностью «в истине» и понимаю, что мысль о Божьем наказании послужила для меня некоторым толчком, однако я также знаю, что она не была единственным или главным побуждающим фактором. (Пожалуй, я был больше потрясен тем, что мой собственный отец считал меня недостойным Божьего одобрения и жизни, нежели мыслью о предстоящей гибели). Короче говоря, возобновив посещение встреч, я пришел к убеждению, что в своих публикациях Общество учило истине. Кроме того, сотрудничество с собранием заполнило некоторую пустоту, которая была в моей жизни, и деятельность, которой я стал заниматься, придала моей жизни определенный смысл. Все это, несомненно, оказало свое влияние. Однако, факт остается фактом: я действительно верил в то, чему учило Общество. Манера изложения материала, использовавшиеся доводы заставили меня поверить: то, что я узнавал, было «истиной»[537]. Сегодня я спрашиваю себя: «Как? почему?». Сейчас неосновательность ранних и современных доводов для меня ясна. Я нисколько не хвалюсь тем, что сегодня я это понимаю, — все это можно было увидеть и раньше. И, конечно, мне нечем гордиться, ведь для осознания ошибки мне понадобилось почти сорок лет жизни. Это гораздо больше смиряет меня, нежели радует. Другие увидели ошибочность рассуждений гораздо раньше меня, просто благодаря тому, что изучали Писание[538]. Они не имели возможности столкнуться с тем, с чем пришлось встретиться мне за 9 лет работы в самом центре Общества. Почему же я так долго оставался убежденным приверженцем организации? И как такое происходит с миллионами других людей, многие из которых несомненно являются проницательными, разумными людьми?

Возможно, мы очень легковерны, но я не думаю, что дело в этом. Похоже, что приводимые доводы преподносятся очень умело. Это умение состоит в том, чтобы представить свои взгляды в очень правдоподобной манере, очень обоснованно, как может показаться на первый взгляд. Кроме того, у людей есть желание поверить. Возможно, такое желание и является ответом на вопрос.

Людям свойственно стремиться к определенности, к чувству надежности, которое с ней приходит. Организация Свидетелей Иеговы предлагает как раз это: все, что она говорит, преподносится как правильное объяснение Слова Бога, как единственно истинное объяснение, безо всяких колебаний. Людям свойственно стремиться найти тех, кто мог бы ответить на их вопросы о Боге, его замыслах, о жизни и человеческом предназначении. Организация готова сделать и это, притом с большой уверенностью. Естественно стремиться узнать, что конкретно нужно делать, чтобы получить одобрение Бога, как правильно исполнять Его волю, когда это делать. Организация предлагает очень четко обозначенную программу действий, очень ясные правила поведения и заверяет: каждый, кто преданно и покорно принимает эти правила, будет духовно сильным, радостным, приобретет благословения Бога. Кроме того, все это делается в «интеллектуальной» манере, в отличие от эмоционального подхода, свойственного многим церквям и религиозным собраниям.

Верить, что ты находишься «в Истине», что принадлежишь к единственной организации Бога на земле, к народу, о судьбе которого заботится Всевышний, к единственному народу на планете, который действительно понимает Библию — все это придает многим чувство надежности, к которому люди так стремятся. Это чувство испытывал и я, и оно побуждало меня без колебаний и от всего сердца отдавать свои силы служению под руководством организации. Я был деятельной частичкой растущего движения, а развитие организации было для меня равнозначным распространению истины, и истины жизнедающей. Заниматься расширением организации — значит участвовать в битве с заблуждениями и видеть, как могучая сила истины приносит освобождение всем, находящимся в плену у религиозного обмана.

Когда тебе идет уже седьмой десяток лет, осознавать, как же долго ты заблуждался, очень больно. Некоторые, однако осознали это еще позднее. В марте 1982 года, после опубликования статьи в журнале «Тайм», на адрес Питера Грегерсона, у которого я тогда жил, пришло письмо. В нем говорилось: