В поисках христианской свободы

Проклят тот человек, кто надеется на человека, и плоть считает своею опорою, а от Иеговы отклоняет сердце свое! Ибо он будет, как обнаженный в пустыне, и не увидит, чтоб пришло доброе, и водворится в знойных местах, в степи, в земле соленой, необитаемой. Благословен тот человек, который надеется на Иегову, и которого надежда есть Иегова. Ибо он как дерево, посаженное подле воды, и подле потока пускающее корни свои, и не видит оно, когда приходит зной; лист его зелен и во время засухи оно не печалится, и не перестает приносить плод[772].

Чем больше вера человека сосредоточивается на человеческой системе, какой бы она ни была, тем меньше у него остается духовности. Есть люди, которые очень «религиозны», однако у них практически отсутствует духовность. Это «мужи организации», но не мужи веры. Их жизнь может быть наполнена деятельностью, вызывающей одобрение и поддержку организации, а также наделяющей их властью. Но стоит убрать поддержку организации — и их кажущаяся значимость улетучится[773]. Несмотря на их ревностное отношение к религиозной организации, ее развитию и успеху, в их жизни, тем не менее, может практически не быть тех плодов, что приносят одобрение Бога и Его силу. Их жизнь может оказаться лишенной плода Его Духа в неформальных, руководимых внутренним побуждением, порожденных верой делах любви, радости, мира, терпения, доброты, добродетельности, верности, кротости и самообладания[774].

В том же году, когда я покинул Доминиканскую Республику, чтобы работать в международной штаб–квартире, президент Норр назначил меня одним из четырех преподавателей для проведения специального семинара на школе «Царственного Служения», которую должны были посещать разъездные надзиратели (районные и областные) из Соединенных Штатов[775]. Семинары длились по две недели, и одна за другой приходили группы по сто человек. Я был удивлен, как хорошо можно узнать сто человек за две недели обсуждений на семинаре. И в равной степени я был обеспокоен тем, что ни в одной из этих групп мне не удавалось найти больше двух–трех человек, которые могли бы продемонстрировать настоящую глубину понимания, проницательности или, что еще важнее, духовности. Остальные 97 или 98 человек были, по существу, преданными «сотрудниками», чьи «служебные речи» выдавали определенное владение ораторским искусством, но имели невероятно мало духовного содержания, часто являясь чуть больше, чем лишь «агитками». Они были людьми, которые успешно «распространяют» литературу у дверей, но их знания были выше среднего лишь тогда, когда это касалось политики и установлений Общества. В то же время я сам тогда оставался верным организации, будучи убежденным в том, что принадлежу к единственному избранному народу Бога на земле. Тем не менее, помню, что я спрашивал себя: «Неужели это лучшее, что мы можем предложить братьям, чтобы им помочь?»