В поисках Колина Фёрта

Одну – в «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее»… Вероника посмотрела на свой фартук и едва сдержала улыбку. Может, ей сегодня повезет. Уж кого она могла сыграть, так это официантку в «Лучшей маленькой закусочной в Бутбее». Это значит, что на время съемок закусочная закроется. Режиссер, продюсер или кто уж там у них за это отвечает, должно быть, выплатит Дейрдре кругленькую сумму.

– Когда приезжает Колин Фёрт? – крикнула женщина в начале очереди. – Меня только это и волнует, – добавила она со смешком.

– Вы, – рявкнул Патрик Ул, указывая на подавшую голос претендентку. – Вам запрещено появляться на съемках. Прошу вас уйти.

– Постойте, но… – начала она.

Охранник – Вероника никогда не видела такого здоровенного детины – немедленно повел женщину к выходу. Вероника пожалела ее: та хоть и отворачивалась, но видно было, что в глазах у нее блестят слезы.

– Прошу прощения, – сказал Патрик. – Я не сволочь, но это хороший урок. Если вы здесь для того, чтобы глазеть на звезд, снимающихся в фильме, лучше сразу уходите. Если же считаете работу в массовке на съемках большого фильма по-настоящему интересной и надеетесь получить от нее удовольствие, прошу, оставайтесь. Правило номер один для статистов – со звездами вы не разговариваете. Не беспокоите их. Не фотографируете. Не говорите им, что любите их с тех пор как… и все такое прочее. Вы просто этого не делаете. Если с этим ясно и вы все еще здесь – отлично.

Что ж, вот тебе и кинуться к Колину Фёрту, едва он появится, впрочем, он, собственно, и не появился; одним глазом Вероника смотрела на Патрика Ула, а другим – на трейлеры, надеясь, что Колин Фёрт вдруг возникнет с этой своей ослепительной улыбкой.

Она должна попасть в массовку. Должна. Чем больше второй помощник режиссера рассказывал о требованиях, предъявляемых к статистам: иметь свободное время, часами ждать на съемочной площадке, соблюдать мертвую тишину во время съемок, выполнять его указания, – тем сильнее росла ее надежда.

Наконец очередь начала потихоньку двигаться, и Вероника предстала перед двумя мужчинами, включая Патрика Ула, и женщиной, сидевшими за длинным столом со стопкой резюме. Женщина увидела фартук Вероники, сняла ее «Полароидом», даже не дав себе труда поднять глаза и улыбнуться, черкнула что-то на обороте, затем взяла у Вероники конверт и скрепкой пришпилила к нему снимок. Со словами «спасибо» и «мы с вами свяжемся» Веронику отпустили, и Патрик Ул крикнул:

– Следующий.

Все произошло так стремительно, что она даже не догадалась спросить, но, по счастью, это сделала женщина позади нее, и Вероника услышала, как Патрик Ул ответил, что выбранных статистов уведомят в ближайшие несколько дней. Сегодня вечером, если не совсем вымотается на занятии, она испечет себе пирог «Надежда» с соленой карамелью и съест огромный кусок.

Пирог «Изгнание» для последней клиентки был упакован в коробку, перевязан фирменной красной бархатной ленточкой и ждал в кухне на рабочем столе. Вероника посмотрела на часы. Пять сорок. Женщина попросила срочно испечь особый пирог и опаздывает забрать заказ? Это нервирует. Через двадцать минут в кухне будет не протолкнуться от учеников, пришедших на первое занятие.

Днем она получила неожиданное удовольствие, работая над «Изгнанием». Отмеряя густое арахисовое масло и подмешивая в него кокосовую стружку и шоколадную крошку, выпекая хрустящие крекерные коржи, Вероника не думала о предстоящем вечере: о высокомерной бывшей однокласснице Пенелопе Вон Блан, никогда не позволявшей ей забыть, кем она когда-то была – старшеклассницей, забеременевшей и изгнанной из дома, и об офицере Демарко, чье присутствие всегда выбивало ее из колеи, потому, возможно, что он в какой-то степени олицетворял для нее Тимоти и напоминал о чувстве, которого у нее с тех пор никогда больше не было, – сильной влюбленности. Эти люди окажутся в ее кухне, в помещении, долго служившем ей убежищем. Готовя пирог, Вероника сосредоточилась на ощущениях, которые сама хотела изгнать из своего сердца и разума: униженность, стыд, сожаление о том, что по собственной вине попала в шестнадцать лет в ситуацию, получившую такие невероятные последствия – отданного на усыновление младенца, погибшую любовь, разрушенную семью, собственное одиночество. Она поймала себя на стремлении вложить в пирог эти негативные ощущения, но настроение не улучшилось, наоборот, стало тяжелее на сердце.

Как она и сказала клиентке, «Изгнание» действует не всегда. Хотя, с другой стороны, пекла она его не для себя. Заказчица сделает пирог своим; именно так это всегда и действовало.