В поисках Королевы роз (СИ)

Принц многое умел делать, жизнь научила. Но вот корабли он не строил никогда. Плоты — да, были, один раз он помогал чинить лодку для срочной переправы, но строить корабль? И Кашуэ не верил, что гном и цверг, существа подземные, могут разбираться в мастерстве кораблестроения. И даже книги, добытые Мариэ, как-то его не успокоили.

Но мастер Леонардо оказался не просто признанным мастером по дереву. Он умел делать из дерева всё — всё, включая корабли. И те плавали в самые дальние и опасные места мира. Да что там, их покупали и за Морем-Окияном, невзирая на стоимость перевозки! И теперь под присмотром мастеров, Кашуэ неловко орудовал старинными инструментами.

Мастер Гиланор достаточно быстро перестал бурчать и дрожать над инструментами, так увлёк его процесс созидания.

Строили из обычного дерева: волшебную веточку берегли для финальной обработки. И Кашуэ с искренним изумлением наблюдал, как из простых брёвен, досок, металла и ткани формируется самый настоящий корабль. Это не было магией или волшебством, но это было чудом. Чудом, которое гном, цверг и два человека при помощи нескольких подручных подмастерьев творили просто своими руками.

Видеть, как из хаоса возникает вещь, осознавать себя причастным к некоему творению, — Кашуэ переполняло странное ощущение. Он по-прежнему хотел летать, летать на цеппелинах с их механизмами и парусами, но желание созидания тоже владело им с неистовой силой, несвойственной ранее принцу. Ему хотелось оставить после себя что-то, осязаемое руками. И даже если корабль не станет летать, Кашуэ не собирался жалеть. Чудесный корабль — для того, кто был обречён бездельничать во дворце и это было достижением. Просто… Хотелось большего. Хотелось чуда. Чуда, к которому был бы причастен и сам Кашуэ.

И потому за пару дней до окончания постройки принц встал на рассвете, за несколько часов до обговорённой встречи с мастерами. Даже Мариэ ещё спал. Пришёл к кораблю. Взял гномьи инструменты.

И испугался. Испугался так, что дрожащие руки едва не выронили резец.

Взял волшебную веточку. Механически, не совсем осознавая действия, Кашуэ принялся обстругивать её. Подпилить здесь, обстругать там. Воткнуть отломанный от дерева сучок — он подвернулся под руку — вместо мачты… Кораблик получился корявый и неуклюжий, с клетчатым платком вместо паруса, и мастера, вместе с Мариэ подоспевшие к моменту воплощения труда неумелых рук, посмотрели на него с изрядным скепсисом.

Кашуэ криво улыбнулся, вставая. Запнулся о ящик, выронил кораблик, не успевая его поймать…

И тот остался висеть в воздухе. Он летел!

— Как? — выдохнул мастер Гиланор.

— Не знаю, — Кашуэ протянул к кораблику руку и тот послушно подплыл по воздуху к… хозяину? Скорее, капитану.

Кораблик поставили на ящик, и принялись обсуждать доведение до ума большого судна. И не сразу заметили, что теперь и ящик парит.

Стали экспериментировать. Кораблик поднимал в воздух всё, стоило лишь Кашуэ этого пожелать. И помещённый в центр штурвала судна, маленький кусочек волшебной древесины, принявший форму кораблика и воплотивший мечту Кашуэ о полёте, поднял сам корабль. Тот летал, пока в центре штурвала находился его волшебный неказистый собрат.

— Кашуэ, как вам это удалось? — недоумевали мастера. А он и сам не знал. Просто старался передать тому сучку своё желание полёта, но это же не могло быть объяснением.

— Вы же не мастер! — утверждал Гиланор, и Кашуэ соглашался.

— Я верил в вас, но чтобы человек создал чудо? Кашуэ, расскажите всё в подробностях! — убеждал Леонардо, и Кашуэ снова повторял свой простой рассказ.

— Неужели всё, что нужно — это желание творить? — недоумевал Гиланор.

— Но ведь к творчеству должны прилагаться умелые руки? — сомневался Леонардо.

Только Мариэ молчал, не в силах поверить.

Они говорили и говорили. Кашуэ поддакивал и не отводил глаз от собственноручно созданного чуда. Летучего корабля.

— Кажется, рано мы вычеркнули людей из разряда творцов, — со вздохом признал наконец Гиланор. — Вы ещё можете создавать. Жаль, слишком редко вы хотите этого. Как назовёте корабль? «Летучий» какой-нибудь, или как птицу?

Гордый корабль выглядел прекрасно. Само совершенство. Ведь над его завершением трудились лучшие мастера! Гном и цверг снова заспорили, обсуждая достойное такой красоты имя.

А Кашуэ подошёл к штурвалу. Маленький корабль в его центре не мерцал, не светился, не выдавал свою волшебность ещё каким-то способом. Совсем обычный и такой неказистый.

— «Стремящийся в небо», — негромко сказал Мариэ, глядя на друга. — Это его суть.

Мастера замолчали, снизу вверх глядя на мужчину.

— Э-э-э… — начал было гном, нервно дёргая бороду, — мне кажется…

— «Стремящийся в небо»? — повторил цверг и поскрёб бритый подбородок. — Не слишком ли…

— Остальное будет просто словами, — пожал плечами Мариэ. — Пустыми и без капли смысла. Вам важна суть или оболочка?

— Ну, оболочка здесь тоже красивая! — обиделся за свою в том числе работу мастер Леонардо.

— Верно. Но летает-то не она, а её сердце. Если его убрать, останется какой-нибудь «Летучий» или «Орёл», но летать-то он не будет.