В поисках короля (СИ)

Туман над морем появился словно ниоткуда. Только что небо было чистым и вот уже над водой повисла плотная серая пелена, заслонившая перед ними все. На палубе послышались тревожные шепотки, которые прервали пение ритуальной песни.

— Что случилось? — спросила Кордия.

— Противостояние, — ответил Мариан, всматриваясь в туман. — Кто-то против того, чтобы между материками зимой была связь.

— Но почему?

— Месть, торговля, манипуляция… Политика одним словом, — сказал Мариан.

— Делать-то что теперь? — растеряно спросила Кордия.

— Рассеивать завесу, — подходя к ним, сказал Кассиопей. — Других вариантов нет.

— Это опасно, — сказал Мариан и бросил быстрый взгляд на Кордию.

— Она тоже владеет магией, — сказал Кассиопей. — Справится.

— Конечно, — с готовностью отозвалась Кордия. — А можно узнать, кто сделал такое?

— Магия не всегда имеет маркер. Особенно, если чародей хочет остаться неизвестным, — сказал Кассиопей. — Не воспринимайте это, как личное оскорбление, принцесса.

Не сговариваясь они вместе двинулись на нос корабля, стараясь сотворенным огнем разорвать пелену. Мариан не стал говорить Кордии, что эта завеса предназначена для того, чтобы вытянуть силу из чародеев и перенести ее тому, кто ее создал. А создать ее мог тот, кто так же обладал сильной магией и был достаточно опытным для такого действия. И в голове у него крутилось только одно имя: Сабола.

На этот раз иллюзией огня отделаться было невозможно и Мариан создал настоящее пламя. Сперва искра вспыхнула в его сознании, потом волной пробежала по его тонкому телу и когда он вложил в нее силу, вырвалась из его ладоней. В завесе появилась крошечная пробоина, как от удара тонким кинжалом. Краем глаза он заметил, что Кассиопей сделал тоже самое. Словно два разъяренных дракона, они посылали огонь, но завесе было все равно, ее это забавляло. Она становилась плотнее, любое повреждение тут же затягивалось.

Мариан едва не отпустил пламя, когда рядом с ним встала Кордия, слегка задев его рукавом. Он на мгновение обернулся. Другие чародеи боролись с завесой по оба борта корабля. Мысленно порадовался, что их здесь много и всеми силами они должны справиться.

— Мы не можем дальше плыть, — сказал капитан. — Ничего не видно, а напороться на Белый зуб здоровья никому не прибавит. Пока господа чародеи не уберут эту дрянь, судно не двинется.

Все были слишком заняты, чтобы спорить с ним. Да и вряд ли бы нашелся среди них такой умник, готовый рискнуть, ведь многие знали, как опасно Зубастое море. Мариан снова глянул на Кордию, которая, сосредоточившись так, что волоски на бровях встали дыбом, вскинула вперед руки и из них вырвались белые искры. Они были не похожи на то, что получалось у него или Кассиопея. Кордия творила дерзкий, холодный огонь. Мариана обдало ледяной волной, и он невольно восхитился магией девушки. И завеса пошатнулась, будто испугалась ее. Нужно лишь поднажать и тогда туман отступит. Это воодушевило чародея, ему хотелось, как можно скорее разобраться с этим. В серых вихрях ему вдруг привиделись чьи-то глаза, но он не смог узнать их, и ему стало страшно. Завеса стала отступать, рассеиваться…

Но только чтобы вернуться и с новой силой атаковать корабль. Темная волна рванулась вперед и обхватив Мариана за талию отшвырнула его назад. Он упал на спину, больно ударившись затылком о палубу. Он ухватился рукой за канат, чтобы встать на ноги, но не смог. Клубки черного тумана вились вокруг него, забирались под одежду и жгли кожу будто раскаленным железом. Он начал читать заклинание освобождения, но адская боль стерла из его памяти все слова. Перед глазами кружили красные искры. В один миг он стал средоточием муки. Где-то на задворках сознания билось, что этот туман прислан, чтобы убить его. Он чувствовал, как ломаются его ребра, как воздух перестает поступать в легкие. У него не было сил бороться, все, о чем он мог мечтать, чтобы пытка скорее закончилась, пусть даже его смертью. Он глох от собственного крика. Перед мысленным взором всплыл образ Талики, та лишь укоризненно качала головой. Наклонившись к нему, она шепнула на ухо:

— Не время.

В ту же минуту в грудную клетку чародея хлынул холод. Колкий, резкий, он обжигал его ненамного милосердней раскаленного железа. Мариан снова закричал и в легкие хлынул кислород. Чьи-то руки крепко сжимали ему запястья, а кто-то прижимал к полу ноги.

— Тише, все хорошо, — донесся до него женский голос.

— Талика…

— Это не Талика, но тоже очень милая девушка, — это уже прозвучал мужской голос, показавшийся Мариану знакомым. — Мы рассеяли его, друг. Еще пара часов неудобств и ты будешь в порядке.

— Шутишь… — прошептал Мариан, силясь открыть глаза.

— Оплакать тебя я всегда успею, — заверил его мужчина и чародей понял, что это Кассиопей. Веки наконец подчинились ему, и он распахнул глаза. Лица казались мутными, их очертания расплывались. Он несколько раз моргнул, желая вернуть зрению четкость.