В поисках невидимого Бога

Взять, к примеру, вопрос о спасении младенцев. Большинство богословов находят в Библии места, убеждающие их, что Бог принимает всех детей «до возраста духовного осознания» (хотя прямо на сей счет в Писании ничего не сказано). А что было бы, если бы Бог выразился ясно: «Так говорит Господь: Я приму на небеса всякого ребенка до десяти лет»? Могу представить, как крестоносцы одиннадцатого века убивают детей моложе означенного возраста, чтобы обеспечить им вечное спасение (тут человечеству и настал бы конец). Да и ревностные конкистадоры могли бы во спасение перебить все местные народы Латинской Америки, если бы Библия ясно сформулировала, что понятие «времена неведения» (Деян 17:30) применимо ко всем, кто не слышал имени Иисуса.

Читая церковную историю, не говоря уже о размышлении над собственной жизнью, смиряешься. Мы столько наворотили из–за кристально ясных заповедей — единство Церкви, любовь как признак христианина, расовая и экономическая справедливость, важность личной чистоты и праведности, опасность богатства, — что страшно думать, какие ужасы мы могли бы еще сотворить, будь некоторые неясные нам принципы более ясными.

Наш подход к трудным вопросам должен соответствовать нашему статусу существ тварных и ограниченных. Например, доктрина о суверенности Бога: Библия учит ей, не объясняя, как ее согласовать с человеческой свободой. Бог всемогущ и видит всю историю сразу, от начала и до конца, а не наблюдает ее ход постепенно, секунда за секундой. Как такое возможно? Богословов это ставило и будет ставить в тупик по той простой причине, что для человека такое видение недоступно и даже невообразимо. Физики строят теории о разных формах времени. Но можно смиренно признать разницу в точках зрения и поклониться Богу, Который превосходит нашу ограниченность.

Чего только не бывает, когда мы присваиваем себе прерогативы, непосильные для человека. Так, мальтузианцы выступали против вакцинации от оспы, считая ее богопротивной. Кальвинисты отговаривали первых миссионеров. «Молодой человек, когда Богу будет угодно обратить язычников, Он сделает это без вашей или моей помощи», — эту фразу пришлось услышать одному из первых миссионеров, Уильяму Кэри, хотя она расходится с тем очевидным фактом, что именно нас призвал Господь благовествовать миру.

Когда Кальвин провел строгую черту между избранными ко спасению и предопределенными к погибели, его последователи решили, что определять, кто к какой категории относится, — во власти людей. Но, к счастью, Книгу Жизни мы знать не можем, и в этих вопросах должны полностью довериться Богу, ибо они — из нашей «Энциклопедии богословского незнания».

Конечно, мы можем бесконечно мучиться, пытаясь получить ответ на интересующий нас вопрос. Тут меня утешают слова Клайва Льюиса из «Расторжения брака» о том, что ад — место, которое люди выбирают сами и продолжают выбирать даже тогда, когда там оказываются. Как говорит сатана у Джона Мильтона, «лучше быть владыкой ада, чем слугою Неба»[4].

И все–таки я уверен, что важнейшие вопросы о небесах и аде — кто куда попадет, дадут ли возможность исправиться, в какой форме вознаградят и накажут, каковы промежуточные состояния после смерти — для нас в лучшем случае неясны. И я все больше и больше признателен за это незнание и благодарен, что ответы на них знает только Бог, явивший Себя во Иисусе.

***

С годами тайна стала мне милее определенности. Бог не выкручивает руки и не загоняет в угол, единственный выход из которого — вера. И окончательного доказательства мы не можем предъявить ни себе, ни другим. Подобно Паскалю, мы видим «слишком много для отрицания и слишком мало для уверенности».

Я смотрю на Христа. Именно в Нем Бог явил доказательство, что руки нам не заламывают. Иисус часто не столько облегчал, сколько затруднял веру. Он никогда не нарушал право людей решать, даже если решение было направлено против Него. Поразительно, сколь осторожно Он ответил ученикам Крестителя, находившегося в тюрьме, и сколь легко простил Петру явное предательство. А притча о блудном сыне показывает, что Бог вообще прощает заранее: казалось бы, рискованно и излишне, но именно такое прощение возвратило к отцу, да и к жизни, потерянного и потерявшегося сына.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», — сказал Иисус (Ин 8:32). Я люблю эти слова, ибо обнаружил следствие, из них вытекающее: «истина», которая не освобождает, не есть истина. Слушатели Иисуса вскоре взялись за камни, желая Его убить. К такой Свободе, какую предлагал им Христос, они не были готовы. Часто не была готова к ней и Церковь. Почитайте «Луденских бесов» Олдоса Хаксли, почитайте любую биографию Жанны д'Арк или рассказы о судебном процессе над салемскими ведьмами[5], и вы увидите, до чего может дойти церковь, отвергающая свободу.