В поисках Нигера

В то же время большинство африканцев относились к путнику с участием, сочувствовали ему в беде и окапывали посильную помощь в лишениях. С особенной теплотой вспоминает Парк об африканских женщинах, которые всегда давали пищу голодному страннику, выхаживали его во время болезни и оказывали покровительство в той мере, в какой это было в их власти.

Одна из глав дневника Парка посвящена рабству в Африке и заслуживает особого внимания. В ней рассматриваются способы и методы обращения африканцев в рабов и, в частности, отмечается, что институт рабства существовал в Африке с древнейших времен; а в заключение приводится весьма двусмысленное высказывание, вокруг которого впоследствии разгорелись жаркие споры. Слова о том, что «запрещение европейской работорговли при нынешнем непросвещенном состоянии умов (африканцев) не будет иметь такого широкого и положительного эффекта, как хотели бы думать многие мудрые и значительные люди», звучали вызывающе. Не только в этой фразе, но, пожалуй, и «во всем тоне, стиле и высказываниях, приведенных в разделе о рабстве в Африке, нельзя не усмотреть руку Эдвардса», — признавали издатели дневника Парка. Действительно, проведший большую часть своей жизни в Вест-Индии и наживший там огромное состояние, Эдвардс выступал с середины 90-х годов XVIII века яростным противником запрещения работорговли и рабского труда на плантациях. Не удивительно, что он воспользовался зависимым положением Парка, который жаждал поскорее увидеть свой труд напечатанным.

Так или иначе, это заявление, сделанное в период ожесточенной борьбы за отмену торговли невольниками, было немедленно использовано противниками аболлиционистов, и сам путешественник попал в число защитников работорговли. Между тем друзья и родственники Парка отмечали, что он часто выражал свое негодование по адресу работорговцев и порицал использование труда невольников на плантациях, едва об этом заходила речь. Однако сам Парк «считал запрещение работорговли делом государственной политики, и поэтому полагал, что он не вправе высказывать свое частное мнение по вопросу такой важности, которым занимаются законодательные власти».

Под воздействием ли этих соображений или стараниями Эдвардса, но в дневниках путешественника нет ни слова об истинных вдохновителях работорговли, о европейских невольничьих рынках, о пагубном влиянии торговли людьми на Африку и т. д. Однако, несмотря на это «намеренное молчание», факты, которые приведены в книге о бесчеловечности хозяев невольничьих караванов, жестоком обращении с рабами, ужасах рабской доли, говорят сами за себя. Они свидетельствуют, что Парк не мог не быть врагом работорговли. И уж во всяком случае он никогда не стал бы выступать против запрещения торговли невольниками, как пытались утверждать в то время некоторые политические деятели и официальные британские биографы знаменитого путешественника.

Среди результатов первого путешествия Парка на первом месте по научной значимости стояло решение вопроса о направлении течения Нигера. Это было действительно крупнейшее научное достижение. Однако Парк, доказав, что река течет на восток, не ответил на другой вопрос: куда она впадает? И больше того: «реабилитация» точки зрения Геродота воскресила предположение географов древности о слиянии Нигера и Нила; в самом деле, раз воды Нигера текут с запада на восток, почему они не могут где-то в не исследованных еще центральных областях Африки слиться с водами Нила? Правда, этот взгляд встретил возражения; против него, в частности, высказался такой крупный ученый, как английский географ Джеймс Реннел (о нем у нас еще пойдет речь). Но когда европейские путешественники расспрашивали, например, египтян, туманные ответы людей, которые сами не больно-то хорошо представляли себе, где Нил начинается и какие реки в него впадают, можно было истолковать и в том смысле, что и Нил действительно вливается где-то далеко на юге большая река с Запада. Тем более что на тех, кто получил традиционное мусульманское образование, могли нанять воззрения арабских предшественников ал-Идриси, а для них единство «Нила Египта» и «Нила черных» было само собой разумеющимся. И когда в 1797 году Африканское общество дало задание очередному исследователю попытаться достигнуть Нигера с севера, молодой немецкий ученый Фридрих Хорнеман, которому предстояло осуществить эту задачу, решительно примкнул к сторонникам теории единого Нигера — Нила.

ХОРНЕМАН

(1797–1802)

Весной 1796 года, когда Парк находился еще на пути к Нигеру, в Африканском обществе не сомневались, что он в недалеком будущем откроет исток и верховья реки. Теперь, по мнению Бэнкса и его коллег, было самое время обратить внимание на ее среднее течение. Отсюда и возник проект попытки проникнуть во внутренние области Африки с севера, по древней караванной дороге через Сахару. Дело было за человеком, которому можно было бы поручить такую миссию.