В поисках Нигера

Но это случилось потом, уже после Канкана. А пока караван еще только приближался к этому городу. 17 июня, через неделю после того как Кайе переправился через Нигер, он вошел в Канкан. Здесь его приняли со всем почтением, которого заслуживал шериф, но было совершенно неясно, ни когда он двинется дальше, пи в каком направлении. Сам Кайе рассчитывал выйти из города на северо-восток, добраться до Дженне, а гам погрузиться на какое-нибудь судно и плыть на нем до цели своего путешествия. Но оказалось, что в стране Буре, к северу от Канкана, идет война, поэтому путешествие по такому маршруту невозможно, надо идти на восток, через Вассулу. Но и туда надо было ждать оказии.

Кайе просидел в Канкане почти месяц. Все было бы ничего, если бы не малоприятное открытие, что проводник Ламфийя, который поселил его у себя, беззастенчиво разворовывает багаж путешественника — ту малость товаров, без которой Кайе нечего было рассчитывать куда бы то ни было добраться. Когда он обратился к правителю города, тот признал его правоту, но при ном оскорбленный Ламфийя чуть было не погубил мнимого шерифа, обвинив его в присвоении чужого имени, Все обошлось благополучно, но можно себе представить, с каким облегчением Кайе в конечном счете покинул Канкан с группой из пятнадцати купцов — дьюла и сараколе, которой предводительствовал фульбе по имени Арафа Ба.

Из-за задержки пришлось идти уже под беспрерывными тропическими дождями. Кайе поранил ногу, но крепился и не отставал от каравана. 2 августа пришли в селение Тиме; отсюда обычно отправлялись караваны в Дженне, и путешественник предполагал примкнуть к такому каравану. Но распухшая нога причиняла отчаянную боль, а непрерывные приступы малярии совершенно лишали сил. 14 на пять с лишним месяцев Кайе застрял в этом глухом селении. Заботы хозяйки хижины, в которой он поселился, почти излечили его, но теперь на путешественника обрушилась новая страшная болезнь — цинга. Еще два месяца страданий, во время которых он не раз желал умереть: выпадали зубы, начала разрушаться нёбная кость. Смерть была бы избавлением… Но даже в таком состоянии Кайе ни разу не помыслил о том, чтобы возвратиться с пол дороги. «Я предпочитал умереть в пути, — записывает он, — но не возвращаться, не совершив величайших открытий».

Дело было не только в физических страданиях. Кайе понимал, что непредвиденная задержка в Тиме еще потому ставит под угрозу достижение цели, что основательно истощила и без того небогатый запас товаров, которым он располагал. К физической слабости теперь прибавилась бедность, и путешественник сразу же почувствовал это, когда 9 января 1828 года отправился из Тиме с караваном торговцев орехами кола. Правда, репутация благочестивого египтянина помогала ему получать пожертвования то в виде нескольких десятков каури, то чем-нибудь съестным, ведь милостыня бедным— одна из священных обязанностей мусульманина. Но по дороге встречались не одни только мусульмане, да и в составе каравана добрая половина людей не разбирались в тонкостях учения пророка. И Абдаллаху полной мерой доставалось и за длинный нос, и за бед ность, и за болезненное состояние. Насмешки и издевательства сыпались градом — особенно женщины и рабы-носильщики старались вовсю. А Кайе слишком зависел от этих людей, чтобы позволить себе возмутиться. К тому же он едва мог двигаться; изводили мучительные приступы кашля, цинготные раны во рту кровоточили.

Правда, не все пользовались возможностью поиздеваться над бедным «египтянином». Когда носильщик отказался тащить дальше сильно отощавший мешок, в котором лежали скудные остатки достояния путешественника, какой-то купец погрузил мешок на одного из своих ослов. Кайе с глубокой благодарностью вспоминает этого человека: ведь трудно сказать, что бы сталось с ним, не прояви купец сострадания; даже небольшой груз он был не в силах нести. Читая сейчас сухие, даже скучноватые, записи Кайе — что правда, то правда: он не был талантливым литератором, этот человек, получивший лишь начатки образования, — порой трудно представить себе, какая невероятная сила воли удерживала его на ногах!

Так прошли два месяца. 10 марта он снова увидел веред собой большую реку, на этот раз — Бани, самый крупный приток Верхнего Нигера. А на следующий лень караван вступил в Дженне, где до Кайе из европейских путешественников удалось побывать только Парку.