В поисках Одри

Он настойчив. Я вообще поверить не могу. Моему допотопному мозгу это уже совершенно не нравится. Он велит мне лезть под одеяло. Прятаться. Бежать. Что угодно.

Если не реагировать, думаю я, может, он сдастся, и забудем об этом.

Но секунды идут, а Линус не уходит.

– Давай, – подзуживает он, – спорить готов, что ты сможешь.

В голове звучит еще и голос доктора Сары: «Тебе надо выходить за границы привычного».

Я начинаю потихоньку двигать ногу по ковру до тех пор, пока резиновый ободок моей кроссовки не касается ободка его. Но остальное тело все еще отвернуто. Глаза пристально смотрят на обивку дивана, а весь мозг сфокусирован на сантиметре ноги, которым я его касаюсь.

Да, я знаю, что между нами две кроссовки, и понимаю, что ничего менее эротичного, или романтичного, или как его там, не придумаешь, и, кстати сказать, мое тело от него все еще отвернуто, будто я его вообще не выношу. Но чувство все равно такое…

А, ладно.

Видите, как я оборвала фразу? Я тоже умею. Когда не очень хочется выдавать свои мысли.

У меня дух перехватило, это все, в чем я готова признаться.

– Вот, – довольно говорит он, – видишь?

У него, судя по голосу, не перехватило. В нем звучит лишь любопытство, словно я подтвердила какое-то его предположение, о котором теперь можно рассказать друзьям, написать в блоге или что еще. Затем Линус подскакивает.

– Тогда до встречи. – И волшебство момента разрушено.

– Ага. До встречи.

– Твоя мама меня с минуты на минуту за дверь выставит. Так что лучше сам пойду.

– Ага.

Я прижимаюсь к дивану, старательно не подавая вида, насколько мне хотелось бы, чтобы он остался.

– А, да, – говорю я, когда он уже у двери. – Может, я возьму у тебя интервью для фильма.

– Да? – Линус останавливается. – Что за фильм?

– Мне задали снимать документальный фильм, и надо брать интервью у тех, кто бывает у нас дома…

– О’кей. Круто. Когда захочешь. Я снова приду, когда… ну ты в курсе. Когда Фрэнку можно будет играть.

– Круто.

Он уходит, я какое-то время сижу неподвижно, гадая, вернется ли он, будет ли писать записки, передаст ли что-нибудь через Фрэнка и так далее.

Линус, разумеется, этого не делает.

МОЕ БЕЗМЯТЕЖНОЕ ЛЮБЯЩЕЕ СЕМЕЙСТВО – РАСШИФРОВКА ФИЛЬМА

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

Камера приближается к двери кабинета. Протискивается внутрь. ПАПА сидит за столом. С закрытыми глазами. На экране уже другая «Альфа-Ромео».

ОДРИ (за кадром):

Пап? Ты спишь?

Папа вздрагивает, открывает глаза…

ПАПА:

Разумеется, нет. Работаю. Делами занят.

Он мышью убирает машину с экрана.

ОДРИ (за кадром):

Мне надо взять у тебя интервью.

ПАПА:

Супер! Давай.

Он крутится на стуле, поворачивается к камере и елейно улыбается.

ПАПА:

Крис Тернер к вашим услугам. Что вы хотите знать?

ОДРИ (за кадром):

Гм…

ПАПА:

Хочешь, расскажу, как я в колледже занимался греблей?

Он небрежно демонстрирует бицепсы.

ПАПА:

Все еще при мне. Или про группу спроси.

ОДРИ (за кадром):

А, да. Точно. Эти… «Черепахи»?

ПАПА:

«Подлунные черепахи». Подлунные. Я тебе диск давал, помнишь?

ОДРИ (за кадром):

Да, пап! Классная музыка.

Папе в голову приходит идея. Он возбужденно тычет в камеру, не в состоянии даже ни слова вымолвить.

ПАПА:

Я понял! Тебе к фильму саундтрек нужен? Я могу тебе его обеспечить – бесплатно. Оригинальная музыка в исполнении «Подлунных черепах», одно из самых потрясающих студенческих выступлений девяностых!

ОДРИ (за кадром):

Ага.

(Пауза.)

Или сама что-нибудь выберу…

ПАПА:

Нет! Дорогая, я с радостью ПОМОГУ. Получится совместный проект. Семейный. Будет весело! Я куплю софт, смонтируем вместе, а ты сможешь выбрать песни, какие нравятся…

Он открывает плей-лист на компьютере.

ПАПА: